Кто продолжит дело Армани?

В свои 70 лет итальянский кутюрье начинает размышлять об окончании карьеры и поиске преемника. Армани предпочел бы продать свою компанию, чем занимать последнее место в таком холдинге как LVMH (Moet Hennesy Louis Vuitton). А также хотел бы, чтобы его команда и его марка не только сохранились, но и успешно развивались в дальнейшем за рамками прет-а-порте класса люкс.

- Каким вы видите наследника, который продолжит дело Вашей жизни?

- Я еще слишком молод, чтобы думать об этом!

 

 

Единственное, что заставило бы меня принять поспешное решение о преемнике – это проблемы со здоровьем. До определенного возраста можно не думать о наследнике. Но, в принципе, я размышлял над некоторыми возможностями. У меня есть племянник 38 лет и две племянницы, но я бы не хотел возлагать на них такой огромный груз, как моя компания. Я обдумывал возможность заниматься биржевым делом, но все это означало бы полностью отдаться во власть финансистов, которые зачастую не разбираются должным образом в fashion индустрии. Ну и еще остается вариант продажи компании. Я решусь на это только в том случае, если покупатель поймет, что дом Армани должен сохранить свою индивидуальность, и если он согласится оставить в полном составе команду, которая работает у меня.

- Пять лет назад Вы отказались от предложения LVMH купить акции Вашей компании. Согласились ли бы Вы сегодня на то, чтобы пришел акционер-промышленник?

- Найти партнера, которому бы полагалось 20% - это не принесет ровным счетом ничего. С другой стороны, я не хочу иметь в своем собственном Доме меньшую долю, именно это я и объяснил Бернарду Арно (Bernard Arnault). Что бы мы делали в холдинге LVMH? Луи Вуиттон (Louis Vuitton) уже предлагал мне следующее: он будет изготавливать аксессуары, а я – одежду прет-а-порте. Нет уж, спасибо! Мы зарабатываем деньги на одежде, это верно, но все же я хотел доказать, что мы способны и на что-то другое. Именно поэтому в свое время мы начали заниматься дизайном помещений и даже отелей класса люкс. Будучи один, я мог делать все, что захочу. Любой, кто вступает в холдинг LVMH, потом кусает себе локти. Посмотрите, что стало с домом сестер Фенди (Fendi), чей логотип был отдан группе LVMH! Итальянские дома моды, которые были выкуплены, также потеряли свою индивидуальность, слишком уж быстро произошла смена руководящего состава. А у нас есть средства для сохранения независимости, в это мы инвестируем 70% нашей прибыли. Нам, в отличие от Версаче (Versace) и Кельвина Кляйна (Calvin Klein), не нужна помощь банкиров и финансистов.

- Да, кстати говоря, Версаче в данный момент ищет партнеров. Вас это интересует?

- Нет. Сама идея «объединения марок», предложенная LVMH и PPR-Гуччи (Gucci), кажется мне неубедительной. Это не работает. Зачем покупать «Селин» (Celine), если есть «Вуиттон» (Vuitton)? Может быть, стратегия господина Арно состоит в том, чтобы блокировать другие марки? Но что же сделает «Селин» для своего развития, если магазин «Вуиттон» находится в ста метрах?

Сила Армани в том, что мы сконцентрированы на своей марке, в отличие от того, что делают, например, Том Форд (Tom Ford) и Доменико Де Соле (Domenico De Sole) в Доме Гуччи. Сейчас я нахожусь в процессе реорганизации Дома, чтобы сохранить прежнюю стратегию развития. Мы приняли финансового директора, работавшего ранее в доме Феррагамо (Ferragamo), директора по коммуникациям, работавшего у Кельвина Кляйна, ответственного за персонал – из Кока-Колы. Долгое время я думал, что сам могу делать все, чтобы продвинуть мое предприятие вперед. Но время стилиста-звезды, который делает абсолютно все в одиночку, прошло. В этом смысле господин Арно прав. В нашей творческой студии теперь работает 40 человек.

- Достаточно ли у вас потенциала, чтобы начать завоевание нового крупного рынка, например, Китая?

- Мы уже пробовали работать в Пекине десять лет назад. В отеле открыли бутик, но дело не пошло. Было слишком рано. На рынок нужно входить тогда, когда он готов вас принять. Недавно мы открыли два мегамаркета «Эмпорио Армани» («Emporio Armani») в Шанхае. Сейчас наши партнеры из этой страны проявляют большой интерес, который мы, конечно, будем использовать для того, чтобы создать франчайзинговую сеть.

- Не боитесь ли вы, как большинство французских и итальянских кутюрье, подделок и конкуренции со стороны китайского производства?

- Все в Доме Армани четко осознают, что мы чудом спаслись от этого явления в моде: мы зарабатываем деньги именно с одежды прет-а-порте! У нас работает тринадцать заводов в Италии, и это очень важно для того, чтобы сохранить лейбл «сделано в Италии». Люди готовы платить больше именно за это. Мы решили оставить итальянское производство для двух линий прет-а-порте класса люкс: «Giorgio Armani» и «Armani Collezione». А вот «Armani Exchange», линия одежды для отдыха, производится в Азии. Но вне зависимости от страны производства, весь дизайн сосредоточен всегда в итальянской студии.

Чтобы избежать копирования, впрочем, это похоже на конкуренцию с компанией Zara, мы должны быть более креативными, придумывать все более оригинальные модели, быстрее создавать новинки. Китайцы фантастически работоспособны. Ну и как же не покупать у них ткани? Итальянское правительство обязательно должно понизить налоги на наши предприятия, иначе все закончится тем, что все подобные компании закроются. Мы сами импортируем китайский шелк. Мы пытаемся выиграть за счет нашей креативности, но я думаю, что этого недостаточно. Недавно меня принимал вице-мэр Шанхая. И знаете, первое, что он сказал, было: «Скоро мы станем первыми производителями моды в мире»…

 

 

По материалам www.lemonde.fr