Живые картины презепио

Начиная с середины декабря все мы живем в предвкушении новогодних праздников. Или правильнее сказать — «рождественских»? Хотя вопрос этот, конечно, сугубо «идеологический». Для приверженцев христианской культуры превалирует день рождения ее Основателя, для остальных — условно «неверующих» — зимние радости исчерпываются переменой календарных дат.

 

 

Впрочем, ведь, как и у Рождества, у Нового года тоже есть своя мифология: елка, подарки, Дед Мороз. Сейчас уже мало кто помнит, что эти «предметы массового потребления» тоже восходят к церковной традиции.

Рождественскую елку придумали протестанты. Когда-то она увенчивалась фигуркой Христа, затем ангелом или Вифлеемской звездой. А Санта-Клаус ведет свое происхождение от Святителя Николая, появившись лет триста назад (впрочем, относительно его «возраста» мнения расходятся). Знакомый же нам образ краснощекого весельчака и того моложе. Он прежде всего «продукт» США. На протяжении века ХХ в Европу внедрялась не только голливудская индустрия зрелищ — пряничная часть «глобализационного» кнута, но и столь же ненавязчиво — американский календарь праздников. В нем религиозные торжества вторичны по отношению к светским, также успевшим обрасти своей мифологией, но более удобной, приемлемой для всех. Отсюда — все эти дедушки на оленях и ухмыляющиеся тыквы в Хэллоуин.

По сути дела, их функция — антиклерикальная: подспудно сместить на себя акцент и скрыть за оптимистической мишурой религиозный смысл события. А для некоторых ортодоксов это оскорбительная подмена: щекастый «святой» с доброй индустриальной улыбкой пытается заслонить собой фигуру Христа и как бы заступает на место Святого Иосифа, Снегурочка — взамен Девы Марии, а младенцами становимся все мы, ждущие подарков...

Вот только во многих романских странах, где зимой едва выпадает снег, укутанный старикан на санях смотрится странно. Да и ель здесь, в общем-то, не родная: так, вплоть до последнего времени итальянские, например, дети хвойных деревьев не украшали и хороводы вокруг них не водили.

Здесь жива другая, более ранняя традиция. На Рождество ребята не только получают, но и дарят подарки. Они мастерят Младенцу Христу «домик» и инсценируют сцену Рождества так, как она описана в Новом Завете: невдалеке от городка Вифлеема — маленькая пещера, в ней хлев, там Дева Мария и Иосиф. Отсюда и русское название этой «композиции» — вертеп, что по-старославянски означает «пещера» (второе значение, «притон», появилось значительно позже)…

Все склонились над яслями с Сыном Божьим, в ночном небе парит ангел, и надо всем этим сияет путеводная Звезда.

Одни презепио кропотливо воссоздают реалии двухтысячелетней давности…

Как это было?

Рассказ о чудесном рождении Иисуса в Вифлееме можно найти в Евангелиях от Матфея и Луки. Складывая их бесстрастные описания, мы узнаем, что Иосиф вместе с Марией, которая была беременна, пошел в свой родной город на перепись населения, затеянную римлянами. «Когда же они были там, наступило время родить Ей. И родила Сына»... Затем ангел оповестил о рождении Мессии пастухов, и те пришли поклониться, а звезда-комета привела волхвов из далеких стран.

Нельзя сказать, чтобы рассказ о Святой Ночи был чересчур выпуклым и сценографичным. Конечно, евангелисты не занимались бытописательством. Но все же очень хочется подробностей о начале жизни Спасителя, и вряд ли можно упрекнуть верующего в том, что он хочет больше узнать об этом ключевом историческом моменте. Его любопытство удовлетворяют так называемые «апокрифические евангелия». Эти биографии Христа не признаны Церковью, но в них не содержится и ничего еретического — они лишь излишне поэтичны и изобилуют сомнительными деталями в описаниях.

…другие — полностью осовременивают события…

Так, в Средневековой Европе была в ходу «Книга о рождестве блаженнейшей Марии и детстве Спасителя», которую перекладывали на стихи многочисленные труверы-трубадуры. В ней, как и в других «отреченных книгах», встречается масса желанных подробностей, позволяющих живо представить себе первые мгновения жизни Спасителя на земле.

Дело было так. Пятнадцатилетняя Мария, вот-вот готовая родить, ехала верхом на ослике. Она то предавалась печали, то радовалась и смеялась. «И, когда дошли они до половины дороги, вот Мария сказала ему: «Сними меня с моей ослицы, ибо То, что во мне, чрезвычайно стесняет меня». И Иосиф снял ее с ослицы и сказал ей: «Куда же я поведу тебя, ибо место это пустынное»». Но, найдя все-таки на «месте этом пустынном» пещеру, он ввел туда жену, а сам пошел в Вифлеем искать «знающую женщину» (повитуху).

…а третьи — облачают персонажи в местные исторические костюмы

Мария же осталась ждать его в гроте (тогда, как и сейчас, они часто использовались в Палестине как естественные загоны для скота). В отсутствие Иосифа она разрешилась мальчиком. Апокриф рассказывает, что в момент Рождества все замерло, и Иосиф, спешащий за «знающей женщиной», «увидел небо остановившимся, и птицы задерживались среди полета своего. И овцы были рассеяны, они не бродили, но оставались неподвижными. И пастух поднял руку, чтобы ударить их своим посохом, и рука его остановилась, не опускаясь…» Как бы повернулась ось времен: перевернулась страница, началась новая эпоха, новый отсчет времени. Эта картина, кстати, с полным правом считается прототипом застывших фигур вертепа.

Кроме основных действующих лиц в ней присутствуют элементы событий, последовавших сразу за Рождеством. Например, когда Мария положила Младенца в кормушку, бык и осел преклонились перед Ним. «Эти животные, стоя по сторонам Его, беспрестанно поклонялись Ему и согревали своим дыханием. Исполнилось то, что сказал пророк Аввакум: «Тебя узнают посреди двух животных»» (добавим от себя — «вол» и «осел» также символичны! Первый — это «иудеи», второй — «язычники». И те, и другие поклонятся Ему).

Городок Понте-Сан-Пьетро славится своими мастерскими. В 1999 году здесь был сооружен презепио размером 100 м2

Наконец, излюбленный сюжет вертепа — делегация волхвов. Этот эпизод кратко упоминает евангелист Матфей, но только в Средние века предание о восточных царях-мудрецах, сведущих в астрономии, расцвело пышным цветом. Им, согласно популярному рассказу, было явлено, что в далекой Иудее родился Спаситель, и они поспешили поклониться новорожденному Владыке. Из далеких стран их вела звезда, а может, и «ангел в виде звезды» или комета (источники расходятся), пока не довела до Вифлеемской пещерки и над ней не застыла. «И большая звезда сияла над пещерой от вечера до утра, и никогда не видели такой большой от сотворения мира». Звезда — непременный атрибут вертепной сцены Святой Ночи, и часто один из волхвов указывает на нее рукой.

Евангелие не дает точных указаний ни о числе их, ни о роде-племени. Одни апокрифы утверждали, что их пришло двое, другие — 12. Только в V веке было принято решение говорить о троих персонажах, подтвержденное папским декретом. А проповедь Папы Римского Льва Великого канонизировала предание о Мельхиоре, Каспаре и Балтасаре. Кстати, чуть позже богословы рассудили, что трое волхвов, очевидно, символизируют три расы: белую (условно «перс» Мельхиор), желтую («индус» Каспар) и черную («арап» Балтасар). Иными словами, за этими образами — универсальность Бога. Он — для всех народов. А также три возраста: Балтасар — юноша, Каспар в расцвете сил, Мельхиор — старец. То есть Божественной любви все возрасты покорны, и в любом возрасте можно прийти к Нему...

Ледяной вертеп в городе Грац (Австрия). Монументальное творение из 50 тонн льда ежегодно сооружается к началу декабря и в течение месяца украшает двор здания парламента Штирии

«Мистические визитеры» принесли Младенцу богатые дары: Мельхиор — золото, как Царю, Каспар — ладан, каковой подобает Богу, Балтасар — смирну, которой умащивали тело при погребении, как Человеку. Мария отблагодарила их, подарив одну из пеленок, в которые был завернут Иисус. Та была принята «как дар неоценимый». Между прочим, в позднем Средневековье имела место довольно оживленная дискуссия об утилитарном значении знаменитых даров. Так, святой Бернар в XII веке полагал, что очень кстати пришлось золото, так как Мария и Иосиф были бедны. А вот автор «Медитаций», приписываемых кардиналу Бонавентуре, уверен, что Мария тотчас все его раздала другим бедным. С другой стороны, он согласен с Бернаром в том, что благовония пригодились для «заглушения» дурного запаха в хлеву, а смирна — для помазания Младенца от насекомых.

Ну, и в некоторых, более «детальных» вертепах помимо всего вышеописанного можно еще увидеть горько плачущую женщину, это Рахиль «плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (отсылка к трагедии, омрачившей рождение Иисуса: избиению младенцев).

Для презепио подойдет любой материал, даже сладкое тесто

Как это изображается?

Итак, Святое Семейство — безусловная константа любого вертепа, его «костяк». А дальше вы вольны добавлять персонажей, предметы обихода, утварь, разнообразить антураж до бесконечности, по вкусу. Пещерку можно выложить мхом, Марию «помоднее» приодеть и нарумянить. А вот этот лоскуток попроще пойдет на одежду Иосифа. Кстати, лепить будем из глины, пластилина или воска?..

Итальянские дети с увлечением строят эти сооружения, придумывают, где и кого разместить, чтобы для всех получилось уютно, — устраивают быт Святому Семейству. Девочки лепят и наряжают фигурки, мальчики мастерят механизмы, чтобы что-нибудь в вертепе обязательно двигалось. Ясли бы раскачивались незаметной веревочкой. Или звезда поворачивалась под воздействием пламени свечи. А как сделать, чтобы было таинственно-таинственно? Надо все подсветить так, чтобы удлинились тени — так и живее выйдет!

А еще в каждом вертепе обязательно таится какой-нибудь «сюрприз». Редкостные растения или птицы, вроде павлинов… А иной озорник присовокупит исподтишка к героям священной истории свою сестренку, которая ест мороженое (почему бы и нет?), или папу, читающего газету. Все это порой куда увлекательнее, чем «просто» наряжать елку.

Фигурки из глины на рождественском рынке в Мексике, где традиция вертепов появилась вместе с приходом миссионеров-францисканцев в XVI веке

В конце декабря в католических странах начинается настоящий марафон вертепов: между братьями и сестрами, семьями, соседями, городами… Ну-ка, у кого получилось эффектнее и изобретательнее? В результате вертепы получаются самые разнообразные: от скромных, минималистских до целых разросшихся игрушечных городов. Иные воспроизводят чуть не весь Вифлеем с его жителями, высыпавшими на улицу, так что Младенца среди них надо еще поискать. Особенно необузданны в своей фантазии мастера из Неаполя, там presepio (итальянское название происходит от слова «ясли») бывают размером с Бородинскую панораму, порой десятков квадратных метров достигают. И чего в них только нет: какая-нибудь пышнотелая хозяйка постоялого двора пляшет с проезжими, усатый городовой муштрует солдат, в косой хижине колдует ведьма, странники с котомками располагаются на пикник, пригожие пастушки отплясывают что-то вроде канкана в «Мулен Руж». А мимо бредет пьянчужка. Вот швея за работой, тут же жнецы, разбойники, дуэлянты, цыгане — и у каждого своя физиономия. Не обходится и без мэра города, и любимых артистов и актрис — мистическая сцена иногда совершенно растворяется в народной стихии.

В сочельник любимое занятие взрослых и юных — ходить по церквям и придирчиво осматривать рождественские конструкции. Они сделаны руками детей из разных приходов, которые, как уже говорилось, изо всех сил стараются «обойти» друг друга. Но можно увидеть эти произведения и в витринах магазинов, в холлах вокзалов, в аэропортах и, конечно, на центральных площадях. По почину покойного папы Иоанна Павла II, очень любившего театр, огромный вертеп ежегодно возводят прямо перед собором Святого Петра в Риме. Это — как бы «Самый Главный Презепио». Высотой он не уступает двухэтажному дому. Его начинают сооружать за месяц до праздника. А рядом с ним — ставят елочку. (Предшественник нынешнего понтифика хотел примирить религиозную и светскую традиции.) В 24.00 24 января в эти гигантские ясли на площади кладут не менее внушительную фигурку Новорожденного. Поздравляем всех, Христос родился.

Вертепы живые и «как живые»
Начиная с VIII века христианской эры стихийно распространились по всей Европе «святые представления», особенно по «мотивам» чудесного рождения и чудесного воскресения Иисуса. Это были народные, часто очень примитивные зрелища на городских площадях, для детей и простодушных — грубоватые импровизации, далеко уходящие от подлинного рассказа Евангелия.

Клир и проповедники смотрели на этот религиозный фольклор крайне неодобрительно, часто поднимая голос против «явной профанации». А папа Иннокентий III в 1207 году и вовсе рассудил: в области сакрального опасно пускать на самотек народную стихию — и официально наложил вето на подобные «действа». Как чреватые ересями приостановлены были и «рождественские игрища» на сюжет вифлеемской истории Евангелия.

В «живом» вертепе (Кардано-аль-Кампо, Северная Италия) нередко принимают участие не только реальные люди, но и настоящие животные

Однако уже несколько лет спустя святой Франциск Ассизский, обходя Италию с проповедью Слова Божьего и очутившись в страшной глуши, в деревеньке Греччо, среди хмурых обитателей гор, совершенно отчаялся воздействовать на их сердца. И тут наступили рождественские дни. Франциск убедил горцев собраться и «поставил» «живую картину», где нашлось место и их овечкам, и кормушке из хлева, и изумлению перед тем открытием, что я, мол, старый плотник, могу быть «кем-то другим» — могу сыграть праведного Иосифа... Крестьяне потеплели, заинтересовались, посыпались вопросы об Иисусе. Франциск победил и позже добился у Папы реабилитации «презепио». С тех пор особенно францисканцы подвизались в культивировании вертепов. В какие далекие страны мира ни забирались бы их миссии, и на Дальнем Востоке, и в Южной Америке, — везде они вместе с христианством прививали детскую любовь к презепио: ибо «будьте как дети». Дети детьми, но когда где-нибудь в далеком Таиланде на Рождество мастерят вертепы, монах-францисканец тут же, не зевая, втолковывает ребятам и взрослым основы христианского вероучения. За всем этим развлечением — разговор серьезный: сложнейший догмат о Воплощении Бога-Слова в человеческое тело, о пришествии в мир Мессии... Так, первое зерно сознательной веры заронялось перед веселым вертепом.

Таким, направленным в здоровое русло, культ вертепов как театральной самодеятельности взяли на вооружение иезуиты в своих привилегированных колледжах для детей и много способствовали их распространению. Это находилось в прямом согласии с их известным педагогическим принципом «сочетания приятного с полезным».

С 1336 года и по сей день в Милане, например, ежегодно разыгрывают «литургическую драму». Это самый настоящий «живой» вертеп: отцы-доминиканцы от церкви Санта-Мария-делле-Грацие движутся нарядным конным кортежем волхвов с разряженными всадниками, доходят до паперти другой церкви, где беседуют с Иродом, потом шествуют далее и подносят дары к импровизированной пещерке...

От всех этих представлений произошли и получили распространение к XVI—XIX векам вертепы современные, скульптурно-декоративные. Особенно пышным цветом расцвели они в Габсбургской империи и в Неаполе. Там в начале XVI века мы встречаем уже манекены, умеющие, «как настоящие люди», изменять позы, «носить» парики из натуральных волос. Для них специально шили платья, расписывали где надо и вставляли стеклянные глаза…

И так не только в столицах: огромные вертепы с сотнями движущихся фигурок — шедеврами механики — можно обнаружить по всему католическому миру — от Португалии до Польши. Наиболее знамениты из них чешский Тршебеховицкий вертеп (недалеко от Градец-Карлове) и вертеп, что находится в небольшом городке Кальтаджироне на Сицилии. Золотой же век вертепа — XVIII: дворяне и короли тогда соревновались, у кого презепио «круче», и разорялись на уникальные миниатюрные «городки в табакерке». Некоторые из них можно видеть в Баварском национальном музее. …Протестанты, особенно Кальвин в Женеве, как можно было ожидать, ополчились на фривольный «механический театр» и вообще на все театральное. Они объявили войну вертепам. Культ Рождества вообще был изгнан из стран Реформации. В результате старинная традиция сохранилась там локально, например во Фландрии.