Последнее пророчество Ювала Неемана

Скончавшийся в апреле 2006 года физик был убежден: конец науки означает и конец Нового времени

В начале 2003 года редакции некоторых изданий – как сетевых, так и бумажных – получили перевод статьи Ювала Неемана «Конец науки?». Перевод был выполнен Эдуардом Бормашенко, а по чьей инициативе текст рассылался по редакциям, так и осталось не известным: сам ли Нееман хотел довести до российских ученых свои мысли или то была инициатива Бормашенко. Статью почему-то так почти никто и не опубликовал – то ли спасение института науки не кажется актуальной задачей для страны, то ли вкус редакторов был покороблен «историческим сионизмом» автора: главную заслугу в Научной революции XVII века он приписывал еврейским мыслителям Средневековья, донесшим христианам Европы плоды многовековых интеллектуальных усилий арабов. Почему-то так сложилось, что пришедшие в Европу варвары – наши предки, – позаимствовав у греков и римлян их достижения в технике, искусстве и богоискательстве, оставили без внимания их научные достижения. Выходцы с Аравийского полуострова оказались гораздо более восприимчивыми к красоте теорий.

Нееман при получении премии Марселя Гроссмана, Рио-де-Жанейро, июль 2003 года

В его биографии, довольно хорошо известной, есть и темные страницы. Он родился в Тель-Авиве и был внуком одного из основателей города. После нескольких лет, проведенных в Порт-Саиде, он вернулся в Тель-Авив, где у его родителей, Гедалии и Ципоры была своя насосная станция. Когда Ювалу исполнилось 15 лет, он закончил гимназию «Герцлия». В том же 1940 году он вступил в Хагану (подпольную сионистскую организацию), доставлявшую немало беспокойства британским войскам. Во время войны 1948 года он был заместителем командира батальона. В 1951 году женился на Деворе Рубенштейн, переехавшей в Израиль из Латвии.

За время своей двенадцатилетней военной карьеры Нееман командовал престижной бригадой «Гивати» и возглавлял отдел стратегического планирования Генштаба Израиля, принимал участие в создании системы мобилизации резервистов. Выполнял он и секретные дипломатические поручения – например, в июле 1956 года вел переговоры с французскими службами безопасности, в ходе которых в обмен на сведения о передвижениях египетских войск вокруг Суэца и об антиколониальном восстании в Алжире были получены французские танки и сведения о ядерных технологиях.

Меньше известно о работе Неемана в разведке, хотя Фредерик Форсайт прозрачно намекнул на нее, назвав главного героя романа «Досье “Одесса”» Нееманом. К началу 1960-х реальный Нееман был заместителем руководителя израильской военной разведки Аман и окончил Высшую военную школу в Париже. Он создал базу данных, в которую направлялась вся разведывательная информация, и изобрел подслушивающие устройства. Благодаря им израильские разведчики прослушивали телефонные разговоры президента Насера с королем Хуссейном, а израильская артиллерия смогла июне 1967 года уничтожить авиацию Египта, не дав ей подняться в воздух. Известен случай, когда израильский солдат перехватил радиопереговоры противника и, выдав себя за египетского офицера, вывел из боевых действий танковый батальон, направив его в лагерь военнопленных.

Получив ученую степень по химии и электротехнике в технологическом университете Технион в Хайфе, он работал в израильской комиссии по ядерной энергии (1952–1961), а в течение следующих двух лет был директором ядерного центра в Нахал-Сореке. Став военным атташе Израиля в Лондоне (1958–62), он учился в Имперском колледже у лауреата Нобелевской премии Абдуса Салама. После этого именно Неману поручили подготовить ответы премьер-министра Давида Бен-Гуриона на вопросы президента США Дж. Ф. Кеннеди о ядерных намерениях Израиля. Кеннеди направил ученых осмотреть ядерный комплекс Димона, но Нееман показал им только то, что не составляло государственной тайны.

Как и многие физики начала 50-х Нееман активно занимался проблемой классификации элементарных частиц, подозревая, что и для них должен существовать своего рода периодический закон, вроде закона Менделеева. В конце концов, он смог построить свой вариант теории кварков, и хотя Нобелевскую премию за аналогичный независимый результат дали только американцу Марри Гелл-Манну, эту теорию теперь во всем мире называют не иначе как теорией Гелл-Манна–Неемана. Он также навсегда останется в истории как пионер ядерных технологий Израиля, основатель ее космической программы и фанатичный идеолог, основавший и возглавивший партию «Техия» («Возрождение»), самую непреклонную из всех легальных политических партий правого толка.

Нееман занимал пост министра науки дважды – в 1982 и в 1990 году. Оба раза его партия получала места в правительстве благодаря коалиции с партией «Ликуд». В январе 1992 года он ушел в отставку, сославшись на «смертельную опасность», которую несет зарождающийся мирный процесс, чем положил конец своей политической карьере: «Техия» исчезла из опросов общественного мнения, а Нееман ушел из политики. Большинство израильтян считали его политику неприемлемой, а взгляды зачастую безумными. Ему припомнили, что еще в начале 1950-х, советником Моше Даяна, он разрабатывал планы нападения на Дамаск, Амман, месторождения нефти в Саудовской Аравии и ливанский город Триполи, а во время первой интифады ставил на обсуждение вопрос о выдворении в Ливан беженцев с Западного берега. Он открыто симпатизировал еврейским террористам, которые в 1984 году совершили попытку убийства трех палестинских мэров.

Ювал Нееман придерживался крайних, порой даже радикальных взглядов. Во многом с ним невозможно согласиться. Но в то же время он был одним из крупнейших ученых столетия, и в своей политической и общественной деятельности он следовал убеждениям, к которым его привел научный метод. Сколь ни мрачны были его пророчества, ни одному из них не суждено было сбыться. Пока… Но к ним стоит прислушаться. По крайней мере, к последнему.