Все началось с тыквы

В конце шестидесятых годов в нашу редакцию поступила «самотеком» небольшая заметка о сосудах из сушеных тыкв, изготовляемых в Средней Азии. Во всех редакциях — полагаю, всего мира — материалы делятся на основные категории: те, которые редакция специально заказывает, гоняясь за интересными авторами и уламывая их, и те, которые никто не заказывал и не ждал — «самотек». К сожалению, в большинстве своем они не представляют интереса. Проще всего «самотеком» не заниматься, но в традициях «Вокруг света» — внимательное с ним ознакомление. Так старатель промывает горы пустой породы, ибо в ней обязательно попадутся крупинки благородного металла.

 

 

Опытный глаз редакционного старателя выделил заметку о тыквах из общего потока. Имя автора — Тайтуре Батыркулов, ничего еще нам не говорило, зато язык — захочешь сказать — не придумаешь. Подкупали также глубина знаний, точность деталей, бесхитростность изложения. Ну что, казалось бы, можно рассказать о сушеной тыкве? Обычно о ней, как об экзотической детали жизни южных стран, вскользь упоминают путешественники. А местные жители тоже не видят в ней ничего удивительного: «Нашел чего писать, понимаешь! Тыква! Да я их тысячу видел». Видит всякий, имеющий глаза. Видят точно и умеют об увиденном рассказать — очень немногие. Тайтуре Батыркулов из их числа.

Мы, отредактировав, опубликовали заметку, но при этом — и это было самое трудное — сохранили нетипичную ее интонацию. Мы вступили с автором в переписку.

И вот что мы узнали. Тайтуре Батыркулов — киргиз, живущий в Таджикистане. (Значит, два очень несхожих языка — родные, да еще владение близкими н киргизскому узбекским, казахским и туркменским.) По основной профессии — охотник, отлавливающий для зоопарков зверей. (Значит, путешествия и приключения в самых интересных и экзотических местах.) Переводит с киргизского на таджикский и наоборот, а для нас пишет по-русски. Мы просили его и впредь писать нам и выслали примерный список интересующих нас тем. Забегая вперед, скажу, что этого списка он не придерживался никогда.

Через некоторое время Батыркулов появился в редакции: на пути в санаторий по ветеранской путевке. В азиатских красных сапогах и огромной шапке из шкуры алай-ского волка, со шрамами на руках и с киргизским — специфического вкуса — лакомством «нуйган-опко» в портфеле.

С тех пор он выпил много чаю в редакции, и мы никогда не жалели заварки: слушать его оказалось не менее интересно, чем читать. Например: как он воевал в лыжном батальоне, лыж до того, естественно, в глаза не видел.
— Меня сначала взяли в кавалерию. Ах, как я любил играть на коне! — рассказывал Батырнулов. — Но, наверное, коней не хватило у них, и нас стали ставить на лыжи, киргизов, узбеков. Война... Хорошо, что остался жив...

Тайтуре Батырнулов, вечно путешествуя по родному краю, метким охотничьим взглядом отыскивает ныне забытые обычаи, замечает мельчайшие детали жизни и быта киргизов, узбеков, таджиков, вещи самые обыденные — но кто о них слышал за пределами Средней Азии? О том, как делают тюфячки для новорожденных, и о каменной пудре, о заклинателе клещей-жолокчу и могиле Ма-наса. Или «О рогах горного козла и земледелии в горах». Его глаз и перо высвечивают детали, и за простым предметом читатель ощущает и понимает историю народа, его быт, его обычаи.

Но Тайтуре совершенно не умеет писать по заказу. Мы смирились с этим и приняли его вольнолюбивую охотничью натуру такой, какая она есть.
В этом году Тайтуре Батыркулову исполняется 70 лет. Мы поздравляем его и желаем, чтобы он еще долго-долго не уставал бродить по горам и степям.

Л.Минц

Красота в ноздре

В некоторых районах Таджикистана, а также в соседней Сурхандарьинской области Узбекистана узбечки из племен локай, карлук, кунграт, дорман и других, а также таджички из предгорий Гиссара и Дангары с давних времен носили серьги в правой ноздре носа.

Надо заметить, что серьги в ноздре носили не все девушки, потому что это не было обязательным. Их носили по своему желанию и по согласованию с родителями.

Раньше, до революции, отверстие в ноздре девочкам делали лет в пятнадцать. Иногда — и после замужества. Причина в том, что отверстие в ноздре не делали просто так, на будущее, а сразу должны были дарить серьгу. А серьги были тогда не простые, а серебряные или золотые, да еще с камнями. В основном, с ярко-красным сердоликом. Конечно, не все отцы и матери могли купить дорогие серьги в нос. Из-за бедности они не рекомендовали делать дочерям отверстие в ноздре. А после свадьбы, если родственники мужа были состоятельными людьми, они, конечно, дарили молодой серьги. И тогда, безусловно, просили ее сделать отверстие в ноздре. Серьги носили трех видов: крошечную «холбини», по-таджикски — родинка на носу; побольше с колечком — «латти» — по-узбекски (а по-таджикски — «нигина») и серьги-подвески. Очень крупные. Подвески поддерживали цепочками, надетыми на уши, чтобы отверстие в ноздре не порвалось. Я встречал пожилых женщин с порванными ноздрями. Серьги в ноздре красивой девушки просто чертовски завораживают человека. Любой с удовольствием будет посматривать то на серьги, то на прекрасное лицо девушки. Разные нации и племена, живущие по соседству или в одном кишлаке, и вместе с ними женщины, у которых нет в носу серег, никогда не ссорились с носительницами серег в носу и, наоборот, всегда относились к ним с уважением.

Красивая девушка с серьгой на ноздре всегда была желанной для парней. После свадьбы жили дружно. И никогда не происходило никаких скандалов, а также стычек на почве того, что у жены в ноздре имеется отверстие для ношения серьги.

Чтобы сделать отверстие, требуется лишь обыкновенная маленькая стальная иголочка для шитья одежды и умение рук мастерицы. Справа — на том месте носа, где нужно делать отверстие, делается массаж с соленой водой. Затем быстрым движением втыкают иголку и через проделанное отверстие пропускают шелковую нитку. Через два-три дня шелковую нитку снимают и продевают тоненькую серебряную проволочку. Вот и все. Через несколько дней без всяких сомнений можно вдеть серьгу.

Но отверстие желательно делать только весной, когда зацветут фруктовые деревья. На практике доказано, что во время цветения фруктовых деревьев, особенно абрикоса и черешни, втыкание иглы происходит почти без боли, и после то место не опухает и никакого заражения не происходит. А в другое время — то есть летом, осенью и зимой — и опухает, и болит.

В пятидесятые годы ношение серьги в ноздре повсеместно было прекращено. В те годы в школах и на комсомольских собраниях произносили речи, что от вышестоящих органов поступило указание: ношение серьги в носу является признаком религиозности, необходимо уберечь женщину от религиозного угнетения и освободить от вредных привычек.

С недавнего времени, примерно с 1989 года, во многих местах Таджикистана и Узбекистана началось возрождение этой древней традиции.

Эчкиэмар

В наших местах еще встречается диковинное с виду, интересное существо — эчкиэмар. По-русски — варан, крупная ящерица.

Тюркское слово «эчкиэмар» состоит из двух слов: «эчки» — коза, «эмар» — сосущий, то есть — «сосущий козу», «козосос». Название связано с легендой, точнее — с обвинением, которое за эчкиэмаром тянется с древних времен: якобы он сосет коз и даже коров. Вот что говорят люди.

...В разгар степной весны (варан к концу лета ложится спать на зиму и выходит из норы в конце апреля и в начале мая) эчкиэмар тихо подползает к пасущейся в степях козе или корове и своеобразно тихо, приятно чмокая языком, приманивает животное. Затем, приподнявшись на задние ноги, берет в рот один из сосков и сосет молоко. После его прикосновения этот сосок становится больным. И когда дома хозяйка берется за дойку, из соска вместо молока выходит кровь.

Легенду-клевету никогда никто не проверял. Но все равно, возникнув однажды, навет тянется за эчкиэмаром и приносит ему только беду. Этот навет и есть главная причина гибели эчкиэмаров. Любой местный житель, который близко живет к степи, в любом месте, увидев эчкиэмара, сразу атакует его, чтобы убить. Эчкиэмары по природе не быстроходны. Они доверчивы, потому человеку никакого вреда не делают. Они не чувствуют за собой грешков перед человеком. Потому и не стараются убегать от него.

На землях Средней Азии и Казахстана обитают три вида ящериц. Я их подразделяю только по величине, не касаюсь классификации ученых. Немало ящериц очень мелких. Они живут везде. Легко лазают как по земле, так и по отвесным стенам многоэтажных домов. Они заходят в комнаты. Они безвредны. Наоборот, пользу приносят: ловят кусающих человека вредных насекомых.

Ящерицы покрупнее — величиной вместе с хвостом примерно сантиметров 20 — 25 — встречаются в степно-горных местностях. Они обитают в жарких степях и в прохладных горах.

А эчкиэмары — самые крупные ящерицы длиной более метра — встречаются только в жарких степях Таджикистана, Кыргызстана, Узбекистана и Туркмении. И то редко. Из-за клеветы их убивают, и они постепенно исчезают с лица Земли. Особенно в последние годы, в связи с освоением и обводнением безводных степей под хлопчатник, их становится все меньше и меньше. Жаль, просто жаль этого интересного, красивого и безвредного эчкиэмара.

Я давно интересуюсь эчкиэмаром. По возможности всегда расспрашиваю чабанов, которые весной живут в степи, как говорится, по долгу службы. Они часто видят эчкиэмаров. Но человеческих ответов я никогда не получал и не получаю. Обычно они говорят так:
— Я встретил его там-то и убил.
Я всегда спрашиваю их:
— За что ты его убил? Какой вред сделал он тебе?
У них всегда один и тот же ответ:
— Эчкиэмар молоко у коровы сосет. У козы тоже. Корова, коза молоко не дает, потом болеет.
— А ты сам видел это когда-нибудь?
— Нет. Люди говорят так...
Вот люди! Сами врут, сами верят...

Эчкиэмар в степи, особенно когда он среди густых трав или в каменистых местностях, — в своей естественной среде, очень близко подпускает к себе человека, даже метров на пять-шесть. Притаившись, он будет с надеждой ждать, что человек, не заметив его, пройдет мимо. Часто так и происходит. Эчкиэмар имеет очень удачный маскировочный вид.

А если человек, все же заметив его, близко подойдет к нему, тогда эчкиэмар какие действия может предпринять? Он начнет грозно шипеть и одновременно раздувать туловище, как кузнечный мех или бурдюк. Обычно плоский, среди трав мало заметный эчкиэмар становится раза в два крупнее. Кроме этого, никаких других действий безобидный эчкиэмар против человека не предпринимает.

Я давно хотел встретиться с эчкиэмаром один на один. С этой целью несколько раз искал его в степи, но не находил. Иногда видел кем-то убитых эчкиэмаров. Но, как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. Однажды в июне, когда степь была совсем безлюдна, так как в это время животноводы перекочевывают на горные пастбища, я отправился искать эчкиэмара. С собой взял пять бутылок кипяченой воды и еду. Решил до самого вечера бродить по степи.

Знающие люди не раз говорили, что эчкиэмар выходит на охоту, когда солнце над степью жарит во всю силу.

Когда я вышел из кибитки знакомого степного пожарника, стояла сорокаградусная жара. Пройдя сто шагов, я уже был в поту.

Я поднимался на бугры, шел по травянистому косогору, спускался в ложбины, заглядывал в узкие каменистые русла-саи, по которым текут селевые воды, сильно потел, часто пил воду. Бутылки с водой пустели, но все равно ходить по безветренной знойной степи было очень и очень тяжело. Опасно тоже: можно запросто получить солнечный удар. Но я ходил и внимательно, сосредоточенно, вдумчиво смотрел вокруг.

В выгоревшей рыжей степи из рода человека я был один. Нигде ни одного домашнего животного. Всякие пернатые прятались в глубоких саях. Они там спасались от солнца. А я ходил по степи в полный рост.

Ох, как мучительно искать что-либо на невыносимой жаре! Я шагаю, смотрю и ищу. В послеобеденное время солнце стало припекать еще сильнее. Я взял направление на кибитку, где ночевал вчера. Решил и сегодня ночевать у степного пожарника, а завтра снова отправиться за эчкиэмаром.

Вяловато шагая по травянистому косогору, я заметил вдруг среди трав приподнятую маленькую головку. У меня дух захватило от неожиданности. Я даже чуточку вздрогнул от испуга. Но такой тихой мирной встречи я не ожидал. Эчкиэмар смотрел на меня умными глазами, как бы надеясь, что я пройду мимо и не замечу его. Туловища эчкиэмара было не видно, его полностью закрывала трава.

Придя в себя, я безмерно обрадовался. Сняв с плеч рюкзак, достал оттуда фотоаппарат «Зенит-Е», даже не подумав о телевике, и, ласково разговаривая вслух, подошел к эчкиэмару.

Он находился метрах в семи-восьми от меня.
— Не убегай. Я тебе никакого вреда не сделаю. Я только сниму тебя, и все. Я тебя долго искал. Ты хороший. Ты очень красивый, ты просто молодец!

Примерно так вот разговаривая, я вплотную подошел к эчкиэмару и начал наводить на него фотоаппарат. Сделал первый снимок. Эчкиэмар никак не отреагировал. Я стоял перед ним на расстоянии около трех метров. Он вроде слушал меня и как будто понимал. Даже тогда, когда я подошел к нему вплотную и щелкнул фотоаппаратом, эчкиэмар не шевельнулся. Я, не переставая, говорил то по-киргизски, то по-таджикски, то по-русски и снимал, снимал. И каждый раз перед этим проверял резкость объектива. Я не спешил и дело свое делал качественно. Менял диафрагму и выдержку, снимал и снимал.

Удивительно! Просто удивительно, что эчкиэмар так близко подпустил меня к себе! Эчкиэмар продолжал спокойно стоять перед фотоаппаратом. При этом, не отрывая глаз, следил за моими действиями. Сделав нужные снимки, я подумал: а почему же он не шипит и не раздувается? Подумав так, я потоптался на месте и наклонился к нему.

Только так я, кажется, растревожил его. Эчкиэмар пришел в движение. Он начал грозно шипеть, а туловище стало вовсю раздуваться. В таком положении я— сделал еще несколько снимков. Но я не был еще удовлетворен, потому что я не видел, какой у него язык, с помощью которого он сосет козу, корову и из-за которого гибнет.
— Эчкиэма-ар, покажи язык? Зы-сунь язык! Я хочу посмотреть, какой он. Ну, покажи язык?

Я опять стал умолять его. Затвор фотоаппарата взведен. Через объектив напряженно смотрю на его голову. Он, чуть приоткрыв ротик, грозно шипит. Я стою и жду момента, когда он высунет язык.

Эчкиэмар выполнил и эту мою просьбу. Он выбросил язык и тут же убрал назад. Я успел сделать лишь один снимок. Подождал еще немного. Но он больше не стал высовывать язык. Зато снова стал грозно шипеть и раздуваться.
Удовлетворенный, я отошел от него.

Только теперь я почувствовал, что, хотя я весь мокрый, как никогда бодро иду по знойной степи. Выпил последнюю бутылку воды. Подумал об эч-киэмаре и поблагодарил его за спокойное поведение, за то, что он дал мне возможность поснимать. Ай, молодец!

Приехав в Душанбе, я проявил пленку, отпечатал фото. Вот это язык! Все сорок сантиметров!
Длинный язык эчкиэмара — его главное оружие. С помощью его он добывает себе еду. Вот он в самое жаркое время дня %тихо двигается среди трав или по каменистой местности. И где-то что-то заметил съедобное: кузнечика или жучка, или еще что-то. Рассчитав расстояние, эчкиэмар, как гарпуном выстреливает своим длинным языком. Тонкий и сильный язык моментально прилипает к жертве. И эчкиэмар, тут же убрав язык, лакомится вкусной добычей. Затем двигается дальше в поисках другой жертвы. Вся эта охотничья процедура происходит абсолютно бесшумно.

Вот так живут в знойной степи эчкиэмары, и полезные, и безвредные для людей эчкиэмары. И зачем им коровы? И козы? Совсем не нужны.
Эчкиэмары не должны исчезнуть!

Могила Манаса

До революции некоторые знаменитые сказители национального киргизского эпоса «Манас» наизусть знали от нескольких сот до многих тысяч строк. Такие сказители — манасчи обычно пели по нескольку месяцев подряд. И люди каждый день с вечера и до полуночи слушали их.

У манасчи своеобразная манера исполнения и свои собственные мелодии, которые веками передаются от сказителя к сказителю. Традиционное исполнение «Манаса» так живо и увлекательно, что полностью захватывает мысли любого слушателя, завораживает и увлекает, и люди, слушая «Манас» каждый день по нескольку часов, никогда не уставали, а только получали истинное духовное удовольствие.

Несколько таких сказителей-феноменов свои долгие годы прожили и при советской власти. И именно от них был полностью записан эпос.

По своему объему среди эпосов мира «Манас» не имеет себе равных. Если всемирно известный «Шахнаме» состоит из ста двадцати тысяч строк, то «Манас» насчитывает миллион строк. Удивительным является и тот факт, что такой по численности маленький народ, как киргизы, по своему устному творческому развитию оказался величайшим народом мира.

У Манаса — героя нашего эпоса — много памятников. И каждый из них имеет свою легенду.

В Кыргызстане множество камней, скал и целые горные хребты, которые связаны с деятельностью и походами Манаса. Но почему-то до сих пор большинство тех камней, мест, горных гряд остаются не описанными и не отснятыми на пленку. В результате они неизвестны широкому кругу людей. А ведь при Академии наук в Бишкеке имеется специальный сектор Манаса, где трудится большая группа ма-насоведов.

Пока известны две могилы Манаса. Одна из них — гумбез (мавзолей) Манаса — находится в долине Таласа, на родине Манаса. Гумбез был недавно реставрирован. А вторая могила Манаса — в Таджикистане, на высокогорном пастбище Бургучак в Джиргитальском районе.

Сколько веков живут в здешних местах киргизы, столько же веков они называют это обнесенное камнем место могилой Манаса — Манастын бейити. Ежегодно в летние дни, когда киргизы-животноводы перекочевывают на это высокогорное пастбище, они приходят к этому месту, чтобы поклониться могиле. Можно сказать, что Манасу поклоняются как народному герою, а не как какому-то религиозному святому. Он для киргизов — историческая фигура.

Манастын бейити расположен на высоте трех тысяч метров над уровнем моря, на самом перевале, и перевал называется его именем — Манастын-бели, а склон горы — Манастын-кыясы, косогор Манаса.

Почему у Манаса несколько могил? По преданию киргизского устного творчества и в самом эпосе объясняется это так: в те далекие кровавые века, когда маленький киргизский народ под предводительством Манаса без конца вел войну, когда киргизы часто лишались родных очагов, похоронить Манаса и любого его соратника где-либо публично было нельзя. Потому что враги, узнав, где находится могила, во что бы то ни стало надругались бы над останками. Они могли, например, раскопать могилу и выбросить останки, куда им захочется. Таким образом надругаться над телом и путем вандализма нанести моральную рану народу Манаса.

В те века отсечение головы побежденного вождя и доставка ее своему хану были обычны и узаконены. Такого рода глумление над вождями-богатырями в то время приравнивалось к большому успеху, почти к победе над народом.

Опасаясь таких действий врагов, киргизский народ похоронил Манаса скрытно. Но где именно скрыл? Не на перевале ли Манастын-бели хранится ключ к тайне? Иначе почему народ веками поклоняется этому месту?

На одной из вершин у этого перевала имеется другая одинокая могила. И недалеко от этого места, на самой макушке вершины Ашкана-Ашуу, есть еще одна могила. Эти одинокие могилы на вершинах гор всегда скрыты от людских глаз. Во-первых, чужие люди никогда не догадаются, что на высоких вершинах гор могут быть захоронения. Во-вторых, снег там тает позже, чем в других местах. Так что эти могилы надежно спрятаны от чужих глаз.

Высокогорное пастбище Бургучак только после первого июля принимает к себе чабанов. А в конце августа и в начале сентября вынуждает их спуститься вниз, так как становится холодно. И могилы вновь остаются одни.

Красный тюфяк

Киргизская мать еще до рождения ребенка готовит для него особый тюфячок.
Матрасик для младенца должен быть мягким, но не слишком, чтобы тот в нем не утопал и не потел от жары. Он должен быть мягким, но и упругим: младенец должен свободно и ровно лежать на его поверхности. И, конечно, тюфячок не должен бояться сырости: дело, как известно, молодое.

Так из чего же мастерят такой тюфячок? Из пуха пернатых? Нет. Готовят из шелухи зерен самых обыкновенных полевых растений. Не каждых, естественно, а из тех, что киргизы называют «кызыл куурай» — красный бурьян.

Весной красный бурьян растет буйно. Его длинными сочными листьями лакомятся домашние животные. Но основной ствол быстро вытягивается вверх и быстрее, чем другие травы, становится твердым. Красный бурьян относится к грубым кормам.

Достигнув высоты в метр, верхняя часть ствола обраСтаст множеством тоненьких стебельков. И на этих стебельках появляются густые и очень маленькие тоненькие кругленькие листочки-цветочки.

Постепенно они начнут краснеть, а осенью становятся совсем красными, даже издали заметны. И сам ствол краснеет. Отсюда и название — кызыл куурай.

Осенью ствол становится совсем крепким и сухим и идет на топливо. И сухи его красные листочки-цветочки. В это время их собирают и еще немного подсушивают. Тогда они делаются воздушными и легонькими, как пух.

Этими красными тоненькими кругленькими листочками плотно набивают маленький тюфячок для младенца, и он натягивается, как будто воздухом надут.

За те два-три года, пока на тюфячке спит младенец, красные листочки не ломаются, не крошатся и не прессуются. Они все время такие, словно их только вчера собрали: всегда сухие и влагу почти не принимают. И при этом всегда держат нормальную температуру.

Много чего преподносит сама природа людям. Только надо знать. Киргизы живут среди природы, и им без такого знания никак нельзя.