Полнозвучный голос о-дайко

Помм! — как отзвук дальнего грома над горой Кимпоку. Тумм. Тумм — как тяжкий накат волн в заливе Мано. Тах-тах-тах...— как точные удары кисти каллиграфа.

 

 

Бац, бац, бац, бац — как звонкие шлепки валька по мокрому белью.

Бух-бух-бух-бух-бух — как биение крови в жилах.

Гремят барабаны на острове Садо — тревожно, настойчиво, неутомимо, яростно...

Барабаны с древнейших времен сопутствовали японцам в их жизни. Мифология отводила этим инструментам важное место: во время ритуальных музыкальных спектаклей именно барабанный ритм выманивал богиню солнца из пещеры, где она отдыхала от трудов. И разгоралась заря, и начинался новый день.

Уже в начале нашей эры барабаны были распространены очень широко. По крайней мере, в гробнице, датируемой третьим веком, археологи нашли скульптуру, изображающую человека с барабаном в руках.

Голос барабанов звучал на всех торжествах, а праздник весны без этих инструментов вообще был немыслим: деревенские музыканты (в оркестры, помимо барабанов, обязательно входили медные гонги и флейты) своей игрой испрашивали благоволения синтоистских богов: от мастерства исполнения — верили крестьяне — зависели виды на урожай.

Барабаны использовались не только для связи с богами, они еще и определяли... границы деревень. В каждом селении перед храмом устанавливали большой барабан, походивший на здоровенную бочку. Вся территория, на которой можно было услышать звуки храмового барабана, считалась принадлежавшей данной деревне.

Однажды на барабаны было даже возложено решение жизненно важной проблемы. Две деревни соседствовали на берегах ручья. Крестьяне жили мирно, ходили друг к другу в гости, пели одни и те же песни, плясали под одну и ту же музыку. Но вот ударила засуха. Ручей стал иссякать. Жителям деревень грозила смерть от жажды. Тогда выбрали из обоих селений по самому искусному барабанщику и договорились устроить состязание. Кто дольше сможет играть на барабане — тот и спасет свою деревню. Его односельчане будут пользоваться водой из ручья, а жителям деревни, которая потерпит поражение, придется покинуть эти места. Долго звучали барабаны, и наконец один стих. Как ни жестоко было условие, но выхода не оставалось: одни жители ушли, а другим едва-едва хватило воды, чтобы переждать засуху.

В XIV столетии в Японии возник театр «но», и тут же в нем нашлось место для барабанов. Поначалу они несли вспомогательную службу, сопровождая мелодию флейт, но впоследствии стали и солировать.

В театре кабуки, зародившемся в начале семнадцатого века, большой барабан — о-дайко — служил прежде всего для того, чтобы возвещать о начале представления или о закрытии театра на ночь. И еще, разумеется, для того, чтобы определенным ритмом создавать у зрителей нужное настроение.

Но позднее на него возложили еще одну нагрузку. Японцы полюбили новый театр и к игре актеров относились с большим пристрастием. Нередко в толпе зрителей возникали споры, вспыхивали потасовки. Вот на этот случай в башенке над воротами, ведущими к подмосткам, и помещался о-дайко. Специальный человек что было силы колотил в него, на грохот сбегались солдаты и унимали наиболее темпераментных театралов.

В наше время на о-дайко в театре кабуки производят звуковые спецэффекты.

Большой барабан... Что понимать под словом «большой», когда имеют в виду о-дайко? Конечно, размеры. И еще вес. О-дайко — это барабан-гигант. В диаметре он может достигать двух с половиной метров, а весит, как правило, два-три центнера. Бывают, правда, и такие колоссы, что одному человеку их и сдвинуть-то не под силу: весом до четырехсот пятидесяти килограммов. Играют на о-дайко увесистыми дубинками, вырезанными из целого полена.

Создать о-дайко немалое искусство. Непревзойденный мастер по изготовлению барабанов — Йошиюки Асано — живет в городе Канадзава, что на берегу Японского моря. Йошиюки — глава семейной фирмы «Асано Дайко», которая была основана еще в 1609 году. Около шестисот барабанов в год — больших и маленьких, грозных и сладкоголосых — производит мастерская Асано. Но гордость фирмы, конечно же, о-дайко.

Несколько лет уходит на то, чтобы изготовить барабан-гигант. Для начала необходимо подобрать подходящий чурбак дерева бубинга: если в обхвате оно метра четыре и в толщину метр, такое «полешко» считается подходящим. Осторожно вырезает мастер цепной пилой сердцевину, а затем долго выбирает древесину долотом, резцами, доводя кадло до требуемой толщины.

— Здесь главный инструмент — руки,— говорит Йошиюки Асано.— Только прощупывая дерево пальцами, узнаёшь, добился ты нужной толщины или нет.

Когда кадло готово, Асано месяцами шлифует его песком снаружи, изнутри, покрывая несколькими слоями лака, и, наконец, натягивает с двух сторон тщательно выделанную воловью кожу. На первых порах перепонки крепко прихватываются веревками и винтовыми зажимами. Мастер несколько раз в день смачивает кожу и перетягивает ее, а потом, когда добьется желаемого, он еще неделю-две будет пробовать звук и регулировать натяжение. И только после этого приколотит перепонки к кадлу огромными железными гвоздями с широкими шляпками.

Говорят, что истинный звук о-дайко как биение сердца. (Впрочем, так принято описывать звук вообще всех традиционных японских барабанов — их родовое название «тайко».) Специалисты утверждают, что барабанам о-дайко присуща «естественная сила и ураганная ярость». Игру на них наделяют эпитетами «взрывная», «громовая», «электризующая»...

Возрождение древнего искусства игры на тайко началось тринадцать лет назад, когда группа из двадцати молодых музыкантов, собрав коллекцию барабанов, начала учиться старинным приемам барабанного боя. Потребовались и спортивные тренировки: играть на о-дайко совсем не легко. Тут нужны сила и изрядная выносливость.

Сейчас группа барабанщиков — они назвали себя «Кодо» («Биение сердца»)— известна далеко за пределами Японии. Музыканты живут и тренируются на острове Садо, расположенном в Японском море. В былые времена этот остров считался очень удаленным (в наше время — три часа на пароме от города Ниигата), холодным краем и служил местом ссылки. Кто читал классический японский роман («гунки») XIII века «Сказание о доме Тай-ра», вспомнит, что именно сюда сослали одного из заговорщиков — преподобного Рэндзё.

В последнее время остров Садо привлекает все больше и больше музыкантов, певцов, танцоров, самодеятельных исполнителей прежде всего потому, что здесь самые прославленные в Японии театры кабуки и «но», каждый год на острове устраиваются многочисленные народные празднества.

И еще есть причина, по которой Кодо любят свой остров: считается, что здесь — на пустынных берегах Японского моря — можно добиться особой мощи звука, вкладывая в удары всю силу. Ведь звук о-дайко должен одолевать шум прибоя и вой ветра.

Тренировки прерываются, когда наступает время очередного праздника. Влажный, безветренный майский полдень. Крестьяне и рыбаки — ловцы камбалы и альбакора, длинноперого тунца,— собираются на площади прибрежного городка, чтобы возвестить приход весны, а главное — по традиции испросить у богов добрых дождей и защиты от болезней.

Вот как описывает репортер западногерманского журнала «ГЕО» Там Стюарт игру барабанщиков Кодо:

«Семь человек поднимают огромный о-дайко, вносят его на помост, сколоченный под открытым небом, и укрепляют на массивной опоре. По японской легенде, боги и богини пребывают внутри о-дайко, и барабанщики должны «сразиться с барабанами», чтобы те вышли наружу.

Двое мужчин выскакивают на помост и занимают места по обе стороны о-дайко. Они начинают бить в барабан. Вскоре звук заполняет окружающее пространство, мощь его всесокрушительна. Барабанный бой проникает в голову, распирает грудь, сдавливает диафрагму, теснит желудок, вибрирует в позвоночнике.

Барабанщики ускоряют темп. Они обливаются потом, их лица искажены от напряжения... Внезапно наступает тишина. Боги и богини вышли из о-дайко...»

Наутро у группы Кодо обычный день: подъем до восхода солнца, бег на двадцать-тридцать километров, легкий завтрак — и «сражение с барабанами». И на берегу моря, и под крышей дома, которая ходит ходуном, словно при землетрясении, раздаются голоса тайко — гулкие, звонкие, глухие, грозные, вкрадчивые. Как рождение и смерть, как праздник и горе, как труд от зари до зари, как сама жизнь.

Биение крови в жилах...

Удары далекого грома, что тревожат склоны Кимпоку — горы, вздымающейся над островом Садо...