Ледопад на Рагуше

Эту реку не найти на карте а между тем Рагуша уникальный памятник природы. Название ее имеет, несомненно, угро-финское происхождение. На Русской равнине много рек и речек, название которых оканчиваются на «ша» и «кша»: Мокша, Зуша, Калокша, Любовша, Шукша, Шокша... Имя Рагуше, по-видимому, дали вепсы: именно здесь, на землях, лежащих к востоку от Санкт-Петербурга, была в далекие времена родина вепсов — народа угро-финской языковой группы.

Рагуша удивительна тем, что на равнине сумела пропилить себе каньон глубиною в 80 метров.

На Рагушу нужно попасть в самом начале весны, когда появляются на припеке проталины, но в лесу еще лежат снега. Я попал именно в это время. Не стремился к этому, но, видно, счастье старого бродяги улыбнулось...

Проводником моим был Алексей Лямисов, инженер-землеуртроитель, «начальник всея земли», то есть Бокситогорского района. На спуске в долину Рагуши нас встретил указатель, предупреждавший о том, что мы вступаем на землю государственного памятника природы «Река Рагуша». Указатель неказист, даже палка, на которой он укреплен, не ошкурена. Какое уж тут может быть почтение к государственному памятнику природы! Спустились к мосту, а мост-то... через сухое русло проложен. Оказывается, метров 700 выше моста Рагуша уходит под землю. Начинается она в озере Микулинском, бежит немного по поверхности, как и любая другая река, а потом ныряет в поноры — отверстия в земле. Только километра через четыре Рагуша вновь является на свет.

Мы идем по сухому руслу, заполненному глубоким снегом, вниз по течению реки. Скоро добираемся до первого воклюза. Воклюз — это восходящий подземный источник, отличающийся постоянством дебита воды. В данном случае — это река Рагуша выбирается из-под земли. Воклюзами такие источники называют по имени собственному подобного источника во Франции — Воклюз. Здесь, на Рагуше, вода черного цвета поднимается из глубины, вздувается бугром, который тут же оплывает, чтобы вздуться вновь. Эту картину люди наблюдают и год, и два, и десятилетия, и столетия...

От первого воклюза решаем подняться на правый крутой берег, чтобы с его высоты обозреть окрестности. Плетемся по рыхлому снегу, продираемся сквозь мелколесье, карабкаемся на кручу. И вот — награда за труды...

На противоположном берегу сверкал ледопад высотою не менее 80 метров! Но образовала его не река. Река по-прежнему бежала в своем русле, еле видная с этой высоты. Ледопад тянулся вдоль берега. Казалось, что верхние пласты горных пород с силой надавили на нижние и мгновенно выцвиркнули всю воду, находившуюся в них, которая так же мгновенно застыла на морозе.

Мы прошли вдоль долины еще километра два. На проталинах то и дело появлялись следы постоянного выпаса скота, пашня подходила вплотную к бровке берега. И то и другое запрещено законом, когда идет речь о памятниках природы. Но кто бы соблюдал законы и следил за их выполнением...

Лес внезапно кончается. Стволы деревьев лежат поваленные вершинами строго в одну сторону. Мой провожатый Алексей поясняет, что недавно прошел ураган и это его работа. Ужасно. И невероятно. Буквально рядом стояли два дерева. Одно оказалось сваленным, а другое стоит. След урагана довольно узкий — метров 800, с четко обозначенными сторонами — будто бритвой прорезан. По бурелому спускаемся вниз. То и дело приходится садиться верхом на поваленные стволы и вытаскивать из провалов ноги. И вот мы у подножия ледопада. Мне приходилось видеть замерзшие водопады на реках Кавказа. Но там зрелище не было столь впечатляющим. Просто громадная струя воды замерзла на лету и только. Здесь, на Рагуше, ледопад протянулся на полтора километра. И на всем своем протяжении он был разным. То прозрачная ледяная кисея окутывала длинные сосульки, то сквозь полупрозрачный саван, плотно прилегающий к обрывам, просвечивали пласты горных пород, то лед нависал громадными глыбами... А вот ледопад подобился падающей струе. Лед падал с высоты метров 50, ударялся о выступ и вновь падал еще метров на 30 - 40. Все было как в настоящем водопаде, только недоставало брызг и гула падающей воды. И так же, как в водопаде, по краям лежали редкие стволы вековых деревьев, которые по сравнению с глыбистой громадой ледопада казались не толще вязальных спиц.

Лед был разноцветным. Встречались голубые струи льда — значит, здесь был постоянный источник, который плавил снежинки, и только потом они вновь превращались в лед. Были белые глыбы — значит, снежинки, не растаяв, вмораживались в массу льда. Был грязный лед — значит, к нему постоянно подмешивались песок, глина, почва. Все это создавало причудливую цветовую картину, освещенную белесым северным солнцем...
Сказочно-загадочной показалась мне река вепсов.