Императрица Мария Федоровна. Дневники. 1914—1923 годы

Волею судьбы она прожила две жизни, разительно отличающиеся друг от друга. В первой сбылось, казалось бы, все, о чем может мечтать женщина. Принцесса Дагмара, представительница «второразрядного», по европейским меркам XIX столетия, датского королевского дома, стала супругой будущего российского императора Александра III. Причем брак этот был заключен не только из династических интересов, но и по большой любви и принес многочисленное потомство. Наконец, императрица Мария Федоровна — это имя Луиза-София-Фредерика-Дагмара получила после принятия православия — приобрела любовь и уважение российского народа за свою неустанную благотворительную деятельность.

 

 

Но затем наступила вторая жизнь... Смерть средних сыновей — Александра и Георгия, мужа. Первая мировая война и — революция 1917 года, отнявшая у нее старшего сына, императора Николая II, младшего — великого князя Михаила, четырех внучек, Ольгу, Татьяну, Марию, Анастасию и внука, цесаревича Алексея. Самой Марии Федоровне спастись удалось чудом... События второй жизни императрицы описаны в ее дневниках с 1914 по 1923 год. Этот уникальный, неизвестный широкой публике и никогда ранее не публиковавшийся исторический документ был приобретен на аукционе «Сотбис» Мстиславом Ростроповичем и передан им для публикации в издательство «Вагриус».

Приведенный отрывок из дневников императрицы относится к 1918 году. В то тревожное время 72-летняя Мария Федоровна вместе с дочерьми Ксенией и Ольгой, их мужьями и внуками — Андреем, Федором и маленьким Тихоном — находилась в Крыму и не имела никаких вестей от близких ей людей.

16/29 июня. Суббота.
Были Ксения с Андр[еем], Феод[ором] и Ольга со своим беби, пробыли у меня довольно долго. Затем приехала м-м Гужон, много рассказывала о моем Мише (о великом князе Михаиле Александровиче. — Прим. ред.).

19 июня/2 июля. Вторник
Была Ольга с беби (с внуком Тихоном. — Прим, ред.), потом — Лина Безак со своей м[аленькой] племянницей Шиповой. Необычайно интересно рассказывала об всем, что происходит в Киеве. Она преисполнена надежд. По ее словам, все кончится хорошо для Рос[сии] и моего любимого Ник[и]. Дай-то Бог! Какое жестокое испытание — ничего не знать о них...

20 июня/3 июля. Среда.
... Ксения и Ольга пробыли у меня почти до 12. Завт[ракали] 3 quatre. К чаю была Катя Кл[ейнмихель] со своей несчастной молодой невест[кой]. Сердце сжимается при мысли о ее тяжком горе и гнусных подлецах, убивших ее бедного мужа! Затем поехала к Лоло, у которой встретила Ферзен, у нее с собой было письмо от бедняжки Ольги Дитрихштейн, говорили о любимой Тюре, которая наконец-то получила мое послание, переданное с д-ром Кребсом. Погода изумительная, домой я вернулась после 7.

21 июня/4 июля. Четверг.
Как обычно, были Ксения и Ольга, затем я писала и читала. Ольга приехала к завтраку, он [Куликовский] подъехал позднее вместе с беби, который все время играл на террасе. После чая с Зиной и Вяземским поехали в Ай-Тодор, где смотрели, как играют в лаун-теннис. Замечательная, тихая погода. Как восхитительны эти цветущие маленькие розочки. Половину обратного пути прошли пешком, домой вернулись в 7 часов. К обеду были Орбелиани.

14 июля. Суббота.
...Чудовищная жара — 34 градуса на солнце, 22 — в т[ени]. В 4 часа за мной заехала Ксения, и мы отправились к Ферзенам. У них в саду было очень приятно. Получила письмо от м-м Толстой, в котором она сообщает душераздирающие детали жизни моего бед[ного] ангела Н[ики]. Родителей, оказывается, вывезли из Тоб[ольска], когда маленький Алексей был опасно болен. Неслыханная жестокость! Убийственная!..
(Их— детей и родителей — действительно разлучили. 12 апреля 1918 года император с императрицей и одна из дочерей выехали из Тобольска, остальные трое дочерей и царевич Алексей остались в городе. Вести о судьбе близких доходили до Марии Федоровны с опозданием в три месяца (см. даты). — Прим. ред.).

17 июля. Вторник.
Погуляла немного в саду, было весьма свежо, дул прохладный ветерок. Ненадолго заезжала Ксения, привезла ко мне человека, прибывшего от Н[ики] и, стало быть, передавшего письмо от м-м Толстой из Одессы. Он такой трогательный, рассказывал обо всем, возмущался, как с ними, бедняжками, обращаются. И никто не в силах помочь им или освободить — только Господь Бог! Дом с двух сторон окружен высокими стенами, из-за которых ничего не видно. У них почти совсем нет еды. Правда, им помогают монашки, приносят пять бутылок молока и другие продукты. Доктор Д[еревенко] Ст., Долг[оруков] и Ил[ьин], Настенька Г[ендрикова] и Ш[нейдер] в тюрьме, как и многие слуги. Величайшая подлость!.. После чая я навестила Юс[уповых], где застала Ксению, рассказала им обо всех этих возмутительных событиях. Боже, спаси моего бед[ного], несчастного] Н[ики], помоги ему в его тяжких испытаниях!.. (Эти записи сделаны спустя несколько часов после расстрела Царской семьи в Ипатьевском доме. Трагедия произошла в ночь с 16-го на 17 июля. Долгое время императрица так и не будет знать об этом. — Прим. ред.).

21 июля. Суббота.
Распространяются жуткие слухи о судьбе нашего любимого Ники. Не могу и не хочу верить им, но просто не представляю, как я смогу вынести такое напряжение! К чаю были Ксения с Ириной. В 4 часа встретилась с Орловым. На его взгляд, все эти ложные известия распространяются специально. Дай-то Бог!..

22 июля. Воскресенье.
Печальный день моих именин! Не имела никакого желания видеть кого-либо, хотя многие добрые люди хотели прийти с поздравлениями. Я была тронута этим, но так и не отблагодарила их. Мне прислали множество цветов, целые корзины из Симеиза, из Ялты, от лицеистов, от Гужонов и т.п. Была с детьми в церкви, поразилась тому, что священник молился за меня. Господи Боже, внемли же моим молитвам, спаси и сохрани моего несчастного Ники! От него по-прежнему никаких вестей, только гуляют жуткие слухи...

29 июля. Воскресенье.
Страшно жарко, но ветрено. Была в церкви. Церковка маленькая, симпатичная, но она навевает на меня грустные мысли. Господи, внемли же моим молитвам за моего несчастного любимого Ники, за его семью и за Мишу, о котором я не знаю вообще ничего. Даже где он находится, неизвестно! Ужас!.. Ксения ненадолго осталась, читала мне письмо Толстой и заметку в газете об отъезде Ни[ки] из Т[обольска]...

30 июля. Понедельник.
Ксения приехала с Василием, рассказывала о другой статье в той же газете, где некий Д. описывает, как он с несколькими помощниками освободил моего Н[ики] и всю семью и препроводил их в безопасное место. Неужели это правда? Как мне хочется верить, что так оно и есть! Сегодня бед[няжке] маленькому Алексису исполняется 14 лет. Боже, спаси и сохрани его и подари ему более светлые дни!..

7 августа. Вторник.
Спала до 8-го часа, снова сводило ноги. Ольга пила со мной кофе, затем приехала Ксения с Васей. Она читала мне напечатанные в газете дневники моего бедного Ники, которые эти канальи украли у него, а теперь публикуют. Что ж, тем хуже для них, ведь записи свидетельствуют о том, как безумно крепок он духом, что произведет глубокое впечатление на людей и заставит их еще лучше понять, как гнусно с ним поступили и кого народ лишился...

17 августа. Пятница.
...К обеду был Долг[орукий], он зачитал мне письмо от Бетси из Киева, где она среди прочего пишет, что в Анг[лии] объявили траур по моему Ники — как жутко слышать такое! — но потом отменили. Так мучительно жить при отсутствии достоверных сведений.

21 августа. Вторник.
Снова сильный ветер. На море шторм. Были дочери вместе с Сандро, Дмитрием, Ростиславом] и Васей. Долг[орукий] видел вчера Кривошеина, который, по его же словам, располагает достоверными сведениями отом, что мой Миша находится под защитой у французов. Благодарение Господу!..

24 августа. Пятница.
...В 12 часов я приняла гр[афа] Келлера, которого была так рада увидеть снова — впервые после войны. Он пришел в форме, которую украшали его ордена, и с крестом Св[ятого] Георгия на шее. Это замечательнейший человек sans peur et reproche (без страха и упрека. — франц.)... Он остался на завт[рак], на котором присутствовали мои дочери, Орбелиани и мои [придворные]. Слушать его [Келлера] было необычайно интересно. Он беседовал с одним офицером, который виделся с к[нязем] Д[олгоруким], и тот сообщил ему, как вместе со своими людьми освободил Н[ики] и перевез всех их в безопасное место на борт корабля. Неужели это правда?...

1 сентября. Суббота.
...В 2 часа приняла Всеволодского, внука кн[ягини] Кочубей, он по образованию врач, но сейчас вступил в Астраханскую армию. Пробыл у меня час, говорил об очень интересных вещах. Он знает наверняка, что Ники находится в безопасности, — слава и вечное благодарение Господу!..

10 сентября. Понедельник.
Поднялась рано, вновь прекрасная, тихая погода. Были дочери, затем мы с Ксенией, Вяземским и Долг[оруким] поехали к маяку, откуда отправились обратно пешком. Зашли к Ольге, где вовсю резвился Тихон. В 12 часов приняла младшего Казнакова, который остался на завтрак. Он весьма мил и интересен. Вот только считает, что мне необходимо срочно покинуть Россию, пока здесь спокойно. Он полагает, что дела у нем[цев] плохи и, когда они отсюда уйдут, находиться здесь снова станет так же опасно, как и раньше. Разговор с ним совершенно выбил меня из колеи, ведь в моих правилах следовать промыслу Божиему, вот и теперь я жду Его наставлений в том, что мне следует предпринять. Слова его [Казнакова] поселили смуту в моей душе. Только Он поможет мне найти верное решение...

14 сентября. Пятница.
Сегодня 52 года с того дня, как я приехала в Россию. Какой печальный конец моей счастливой и мирной жизни! С огромным трудом осознаю, что весь этот жуткий кошмар происходит в действительности. Но раз уж Господь позволил такому случиться, нам остается только нести это бремя, каким бы тяжким оно ни было. Он поможет мне жить дальше и, возможно, увидеть еще светлые дни и ниспошлет мне счастье еще при жизни воссоединиться со всеми моими любимыми...

16/29 сентября. Воскресенье.
...Сегодня ...20 лет с того дня, как Господь призвал к себе нашу благословенную, вечно любимую Маму! Слава Богу, что ей не довелось жить в это жуткое время, когда все вокруг горит и полыхает ярким пламенем, когда брат идет на брата! Случилось то, о чем она так часто предупреждала. Мы, правда, надеялись, что нас минует чаша сия, но, к сожалению — к сожалению, все это выпало на нашу долю!..

20 сентября/3 октября. Четверг.
Ольга пришла еще до того, как я завершила утренний туалет. Пила со мной кофе. Затем подошел Сандро. Он полагает, что Н[ики] находится в Дании, во что я не верю! Советует уехать, чем опять разбередил мне душу! Да если б я только знала, что мне следует делать!..

23 сентября. Воскресенье.
...В 3 часа я приняла Кривошеина. Он снова отправляется в Киев по делам своих офицеров. Он привел с собой молодого офицера, который, будучи в тюрьме, разговаривал с одним раненым оф[ицером]. Тот был якобы в Екатеринбурге и уверял, что мой Н[ики] с семьей действительно освобождены и находятся в безопасности, во что мне так хочется верить. Дай-то Бог! Как все же меня угнетает это неведение, просто сил никаких нет!..

26 сентября. Среда.
...Была Ольга, а затем кн[ягиня] Демидова, передавшая письмо от дорогого Кристиана, которое глубоко ранило мое сердце. Все они верят, что ужасные слухи о моем Ники сущая правда!

5 октября. Пятница.
Именины милого маленького Алексея, благослови его, Господи. Какой печальный праздник! По-прежнему не имею никаких известий от них — и это самое настоящее испытание для меня. И все же внутренне я убеждена, что они живы и находятся в безопасности, как говорят, под защитой союзников...

9/22 октября. Вторник.
Внезапно резко похолодало — всего 12 гр[адусов]!.. Дома наслаждалась чтением дорогих мне писем, глубоко тронувших меня. Бедн[яжка] Алике в отчаянии от того, что не имеет от меня известий, как и я от нее, и пишет об ужасных слухах, распространяемых о моем Ники, а в последнем, сент[ябрьском], письме сообщает только, что как раз вернулась из русской церкви, где служили панихиду! Какой ужас, стало быть, они полагают, что все это правда! Я, словно утопающий, хватаюсь за соломинку и надеюсь, что правы те, кто уверял меня, будто они все живы и находятся в безопасности...

3 ноября. Суббота.
Ураган и дождь не прекращались весь день, и все же дочери пришли ко мне, остались к завтраку. Зина отправилась в город. К нам в качестве караульных приставили пятерых офицеров, довольно забавно, что Вяземский и Долг[орукий] восприняли это как трагедию!..

7 н[оября]. Среда.
Произошло весьма exsiting (волнующее. — англ.), важное событие. В 11 часов, когда Ксения еще находилась у меня, прибежал Вяз[емский] и сообщил о приходе анг[лийского] морского офицера с письмом для меня. Это оказался адм[ирал] с корвета. Он от имени Джорджи (король Англии Георг V. — Прим, ред.) предложил мне уехать отсюда на анг[лийском] корабле, который будет предоставлен в мое распоряжение. Я тут же приняла этого оф[ицера], и он рассказал, что сегодня ночью высадился на берег в Ореанде... Я сказала, что чрезвычайно тронута и благодарна, но попросила его отнестись с пониманием к моим словам. Я объяснила ему, что никакой опасности для меня здесь больше нет и что я никогда не смогу позволить себе бежать таким вот образом. Как мне показалось, он понял меня...

15 ноября. Четверг.
...В 12 часов прибыл капитан Ройдс, командир «Кентербери», с которым я так рада встретиться снова. Он повторил любезное предложение Джорджи и передал мне приглашение к[ороля] Ит[алии] приехать в Рим. Все это чрезвычайно любезно с их стороны, но своими предложениями они замучают меня до смерти. Теперь мне придется думать обо всем этом, но положусь на волю Господа, Он наверняка подскажет, что мне следует предпринять. Ройдс и капитан Тёрл завт[ракали] здесь, к нам присоединилась Ксения. Эта встреча меня весьма ободрила, было так замечательно видеть воочию иностранцев и беседовать с ними. Они доставили мне газеты и телегр[аммы]...

22 ноября. Четверг.
День рождения моего любимого Миши. Господи, спаси и сохрани его! Так тяжело ничего не знать о нем, даже о его местонахождении...
(Великого князя Михаила Александровича большевики расстреляли в Перми, куда он был выслан, в ночь с 12 на 13 июня 1918 года. — Прим. ред.)

6 декабря. Четверг.
Именины моего любимого Ники! Господи, спаси и сохрани его! Вот только где он, мой бедный сын, подвергшийся таким тяжелым испытаниям?! В 12 часов отслужили службу в его здравие...

30 декабря. Воскресенье.
...Приняла Грамотина, который вместе с Булыгиным отправляется на поиски моего Н[ики] или сведений о нем, — весьма трогательно, но так опасно для тех и других...

Послесловие. Вдовствующая императрица Мария Федоровна покинула русскую землю, на которой она прожила 52 года, 11 апреля 1919 года. На английском военном корабле «Мальборо», присланном за ней ее племянником, королем Англии Георгом V, она возвратилась на родину, в Данию, где умерла 30 сентября (13 октября) 1928 года. Ее дочери Ксения и Ольга — единственные из оставшихся в живых шестерых детей — дожили до 1960 года...