Жаркие топи Флориды

Национальный парк Эверглейдс занимает почти весь юг полуострова Флорида на Североамериканском континенте и включает в себя часть прилегающей акватории — от побережья до цепочки островов Флорида-Кис. Его главное богатство — тропические болота и мангровые заросли, служащие прибежищем диковинных птиц и обманчиво сонных аллигаторов.

Все-таки удивительные возможности предоставляет порой наша жизнь. Прошлой зимой мне посчастливилось совершить увлекательное путешествие: я прилетел из заснеженной Москвы в Нью-Йорк, потом в Бостон, откуда неделю спустя двинулся с друзьями на машине в неблизкий путь до штата Флорида, вдоль Восточного побережья США — навстречу лету. В окрестностях Бостона еще лежал снег, когда всего через двое суток мы достигли тропической зоны и оказались в плену 30-градусной жары.

 

 

Но манили нас вовсе не бесконечные песчаные пляжи Майами. Гораздо больше мы жаждали дикой природы, сохраненной в национальном парке Эверглейдс.

Континентальная часть парка представляет собой болотистую низменность с уникальной экосистемой. Правда, ее поддержание уже во многом искусственное, и даже болота сейчас подпитывают через систему каналов. Когда-то естественное увлажнение южной части полуострова обеспечивал сезонный сток из расположенного несколько севернее парка озера Окичоби. Благодаря рельефу вода из озера растекалась потоком 50-мильной ширины, прозванным индейцами «рекой травы». Хотя глубина этого потока была небольшой — по колено, он вполне обеспечивал влагой обширные площади южной Флориды. Тысячелетиями здесь складывалась благоприятная среда из болот и тропических джунглей, в глубине которых обитают многочисленные виды птиц рядом с древними рептилиями, ставшими сегодня своеобразными визитными карточками национального парка. Но XX век поставил существование этой дикой жизни под угрозу. Начиная с 40-х годов во Флориде прорыли более 1 900 миль водных каналов, из которых брали воду для сельскохозяйственных нужд, а берега Окичоби заковали в бетонные набережные. Бурно разросшиеся фермерские хозяйства в большом количестве использовали пестициды, попадавшие затем с полей в воду и постепенно отравлявшие ее. Позже биологи заметили отклонения в развитии аллигаторов и некоторых других видов и связали это именно с широким применением здесь в прошлом ядохимикатов.

В довершение всего полуостров пересекла автомагистраль, проложенная с востока на запад по дамбе, перекрывшей естественный сток от озера. Болота стали высыхать, и в итоге над флорой и фауной Флориды нависла опасность исчезновения. Только в 1989 году правительство начало выполнять программу восстановления водного баланса Эверглейдс, без которого невозможно сохранить редкостный мир полуострова.

По заповедным экотропам

В Эверглейдс мы попали через главный — восточный въезд. Неширокая асфальтированная дорога пересекала весь парк и шла далее на юго-запад, до кемпинга Фламинго. По пути с обеих сторон располагались объекты, ради которых и спешат сюда туристы со всех концов света. Здесь их называют trails, по-нашему — «экотропы». Мы проехали 6 км до первого трэйла — Анхинга и через небольшую калитку вступили на тропу. Хотя под ногами был по-прежнему асфальт, мы оказались в совершенно другом мире.

Асфальтовую дорожку с двух сторон обступали невысокие заросли. Слева шла узкая протока, соединенная с поросшими маннгровыми деревьями небольшими озерцами. Благодаря длинным мосткам на высоких сваях путешественники могли вплотную приближаться к птицам и рептилиям, совершенно не мешая им. Под нами плавали аллигаторы, по берегу, вытягивая шею, чтобы получше разглядеть зазевавшуюся добычу, разгуливала цапля. Животные, привыкшие к постоянным наблюдателям и уверенные в своей безопасности, вели себя совершенно естественным образом. Прямо перед нами красовалась грациозная птица, изображение которой мы не раз уже видели в описывающих красоты Флориды рекламных буклетах, — анхинга, или змеешейка. Птица только что вынырнула из воды и уселась на берегу. Чтобы перья сохли быстрее, она распушила их длинным клювом, порой поворачивая тонкую шею на 180 градусов, доставая хвост. Этот процесс занял много времени, но змеешейке явно некуда торопиться, она красовалась перед стоящими от нее в двух шагах посетителями, совершенно не обращая ни на кого внимание, в том числе и на затаившегося рядом крупного аллигатора. Благодаря своей неприметной серо-зеленой окраске крокодил почти сливался с окружающим фоном. Зубастый хищник пребывал в совершенной неподвижности, прикрыв глаза, казалось, что он даже не дышал. Иными словами, лежал как бревно. Но мы знали, что эта неподвижность обманчива. Крокодилы, и в том числе аллигаторы, славятся способностью молниеносным броском оказываться возле потерявшей бдительность жертвы и хватать ее огромными челюстями или сбивать с ног сильным ударом мощного хвоста. Поэтому за барьер никто не лез, даже самые отчаянные фотографы предпочитали оставаться на асфальтовой дорожке в относительной удаленности от опасного животного. Вот только сами аллигаторы никого не боялись, даже людей. Полчаса спустя мои друзья стали свидетелями того, как один из крокодилов лениво переползал через дорожку в другую часть парка. Так что об осторожности забывать не следовало.

Дрейфующие аборигены

На следующий день с утра мы пошли брать каноэ, чтобы проплыть по озеру, носящему необычное имя — Пруд на 9-й миле. На берегу никого из сотрудников парка не было — полное самообслуживание. Даже перед спуском лодки на воду никто не прочитал нам курса безопасного общения с крокодилами. Видимо, рассчитывали на здравый смысл посетителей.

Озеро состоит из нескольких частей, разделенных манграми на отмелях. Чтобы попасть в соседнюю заводь, надо выйти из лодки и протащить ее через мелкую перемычку. Если учесть, что в любом месте в зарослях могли лежать аллигаторы, то трюк этот представлялся довольно рискованным, но мы его проделали. Я с фотоаппаратами уселся посередине каноэ на раскладной стульчик и полностью отдался съемке. По озеру плавали птицы, издали напоминавшие крупных уток, — бакланы. Взмах крыльями, и пара бакланов взлетела с воды, проносясь над гладью озера на низком бреющем полете. Не иначе их что-то вспугнуло, и вскоре мы увидели, что именно: из воды едва торчал нос, чуть поодаль, примерно в полуметре, смотрели немигающие глаза, далее виднелась гребенка спины. Аллигатор двигался нам наперерез. Поначалу было страшновато: кто его знает, вдруг он вздумает поточить зубы о пластик каноэ или хвостом махнет не глядя. Но крокодилы излишней агрессии не проявили, так что мы совершенно привыкли к лежащим на отмелях или в тине, сохнущим на берегу или медленно дрейфующим зубастым аборигенам. Несмотря на свой постоянный оскал, они казались нам вполне мирными. Только однажды стало не по себе, когда один аллигатор с крейсерской скоростью пошел на нас в психическую атаку: разинув пасть, он быстро поплыл прямо на каноэ. Через телеобъектив мне показалось, что опасность уж совсем рядом, но, не дойдя до нас пары метров, рептилия нырнула под лодку.

Совсем рядом с палаточным городком находился небольшой водоем с простым названием Экопруд. Деревья вокруг него облюбовали ибисы — белоснежные птицы с длинными кривыми клювами. Они перелетали небольшими стайками с одного дерева на другое, кучками сидели на деревьях, словно старушки на завалинке, и явно вели какую-то свою, непонятную нам, игру. Людям же оставалось лишь пытаться ее разгадать, наблюдая за птицами в мощные бинокли и подзорные трубы. В неглубокой воде, высматривая свою добычу, бродили цапли. Им так же, как и посетителям, нечего было опасаться — в этом искусственном пруду крокодилы, конечно, не водились, поэтому его можно было неспешно обойти по деревянному настилу. Потом — постоять на смотровой площадке, возвышающейся над водой подобно капитанскому мостику, и порадоваться заходящему солнцу, тишине, свежему ветерку, сдувающему назойливых комаров, и тому, что есть еще на свете уголки, где можно вот так погулять, на самом стыке цивилизации и дикой природы.

Сведения о парке

Основателем парка считают ландшафтоведа Эрнеста Коэ, более 20 лет доказывавшего государству необходимость сохранения дикой природы в Эверглейдс. Документ о создании этого национального парка был подписан 6 декабря 1947 года президентом Трумэном. В 1993-м парк включили в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО, находящихся под угрозой. Стоимость экологических проектов для данной территории, рассчитанных на 10 лет, составила 25 млрд. долларов.

Общая площадь парка Эверглейдс — около 600 тыс. га, ежегодно парк посещают более 1 млн. туристов.

Здесь обитают 25 видов млекопитающих, более 400 видов птиц, 60 видов рептилий и амфибий, около 300 видов рыб.

Наиболее характерные для Эверглейдс птицы: розовая колпица, анхинга, белый ибис, пеликан, фламинго, баклан, белоголовый орлан, скопа, каракара, различные виды журавлей, аистов, цапель, крачек и фрегатов.

Болота и озера Эверглейдс буквально кишат аллигаторами, достигающими порой шестиметровой длины. Изредка можно встретить леопарда.

В Международную Красную книгу занесено пятнадцать из обитающих здесь видов животных.