Вниз по последней реке

Впервые мы получили хорошую «взбучку от капризной погоды, когда наш отряд разбил лагерь на берегу речки, отмеченной на карте как «Проток Южного мыса». Воздух в тот вечер был тих необыкновенно. Мы развели костер, приготовили ужин, поели, а затем, после некоторых колебаний, поставили палатки. И правильно сделали...

Я проснулась внезапно.

 

 

Шквал, завывавший как дикий лесной зверь, с бешеным остервенением трепал прочную ткань моего убежища. Выбравшись из спального мешка, я выглянула наружу. Резкий порыв хлестнул меня по лицу. Ветер нес с собой тонкий речной песок, и его удары были очень болезненны.

Я посмотрела на соседнюю палатку. Она раздулась, как глубоководная рыба, вытащенная на сушу, ее стенки разгладились, натянулись, как кожа на барабане, стойки прогнулись, и большая часть штырей была вырвана из мягкого грунта.

Я выскочила наружу. Все мои силы уходили на то, чтобы совладать со взбесившимся ветром, который стремился сорвать и унести нашу палатку...

...Аборигены острова всегда боялись ночи и ненавидели ее. Они считали, что темноту насылает на людей злой дух, коварный Раггиораппер, который, по легендам, «похож на черного человека, только очень большой и безобразный... его приносит ветер».

Так рассказывает в американском географическом журнале «Нэшнл

Джиогрэфик мэгэзин» о начале своего путешествия Каролина Беннет Патерсон, которая в составе небольшой группы энтузиастов прошла по необитаемым территориям острова Тасмания.

На территории Тасмании существуют два обширных необитаемых района. Они граничат друг с другом и расположены в южной и юго-западной частях острова, но из-за ряда географических особенностей отнесены к двум разным национальным паркам: «Юго-Западный» и «Дикие берега» (имеются в виду берега реки Гордон и нижнего течения реки Франклин). Сообразно с этим маршрут экспедиции был разделен на два этапа: пеший переход вдоль южного побережья острова и спуск на резиновых плотах по реке Франклин.

Свой путь группа из восьми человек начала с берегов Регерского залива, получившего свое название от фрегата французского адмиралтейства, который потерпел крушение у этих берегов. Заливу дал имя первый картограф этих мест французский мореплаватель Жо-зеф Антуан де Брюни д'Антркасто.

Участники экспедиции должны были двигаться, держа курс на залив Порт-Дейви, оттуда повернуть на северо-восток, в глубь острова, и выйти к берегам озера Педдер — искусственного водохранилища, образовавшегося после того, как плотина перегородила русло реки Гордон. Здесь группу должен был ожидать вертолет, чтобы перенести ее в административный центр острова, а оттуда — к истокам реки Франклин.

Итак, вещи собраны и уложены, маршрут нанесен на карту, экипировка проверена, можно двигаться в путь.

Из дневника К- Б. Патерсон:

«Объемистые рюкзаки, которые мы несли на плечах, были нашей единственной связью с цивилизацией. Нас обступила дикая природа, совершенно не изменившаяся с тех пор, когда здесь еще жили аборигены. Светлые, лишенные коры эвкалипты стояли по сторонам тропы словно белые тени. Многие из них были без сучьев — результат частых опустошительных лесных пожаров. Наши ноги утопали во влажном зеленом ковре, украшенном узором из разноцветных бутонов.

Чем дальше мы углублялись в лес, тем больше становилось горизонтальных кустарников. В основном это был мирт и гигантские папоротники. Нам приходилось буквально ползком преодолевать обширные пространства.

Эти кустарники получили свое название— «горизонтальные» — из-за того, что, достигнув высоты в метр с небольшим, они прекращают вертикальный рост с тем, чтобы раскинуть ветви, словно руки для объятий, параллельно земле. С этого момента кустарники растут только в стороны. Зачастую невозможно было продраться сквозь глухую стену зарослей, и тогда нам приходилось идти в обход».

Сведения о незаселенных территориях юга и юго-запада Тасмании крайне скудны и отрывочны. Бывают здесь лишь случайные отпускники. Эти «дикари» из года в год приезжают в определенные места, которые они когда-то облюбовали, и редко передвигаются на значительные расстояния.

Таким образом, единственной возможностью получить полное представление об этом районе оставалось побывать там.

...Мы сделали привал у подножия большого утеса. Отсюда хорошо просматривался широкий ракушечниковый пляж, на котором грязными разводами лежала белесая морская пена. Это был утес Льва, и действительно, по тому впечатлению, которое производит на человека эта величественная громадина из песчаника, ее можно сравнить с египетским сфинксом.

Вдоль побережья хаотически нагромождены гигантские глыбы — следствие интенсивной ветровой эрозии. Ее разрушительному действию прибрежные скалы подвергаются ежечасно. Ветры «ревущих сороковых» — бич мореплавателей древности — обрушиваются на эти берега со всей неистовой силой, разогнавшись над тысячемильными безмолвными просторами Индийского океана».

Давным-давно, в плейстоцене, в эпоху последнего ледникового периода (23 тысячи — 10 тысяч лет до нашей эры), Тасмания и Австралия представляли собой одно целое. На месте современного Бассова пролива, отделяющего ныне остров от материка, была суша, и никаких препятствий для миграции животных и первобытных охотников не существовало. Но ледники растаяли, уровень воды в океанах поднялся, и Тасмания отделилась от материка.

Подчиняясь так называемому «закону островной изоляции», растения острова видоизменились, приспосабливаясь к здешним условиям, и теперь они практически непохожи на аналогичные виды, произрастающие на материке, а тем более в других районах. Островной штат Тасмания — единственная часть Австралийского Союза, которая не только не страдает от засухи, но даже получает избыточное количество атмосферных осадков. Особенно много их выпадает на западном побережье, открытом для вторжения влажных воздушных масс Индийского океана. Эти ветры проникают на значительные расстояния, что и объясняет изменчивость погоды на побережье.

«...Как только сумерки сгустились, появился Раггиораппер. Мы установили палатки на невысоком плоскогорье, среди бурной растительности дождевого леса, а злой дух резвился и играл в черных верхушках высоких деревьев. Впрочем, запах кипящего супа прогонял страх и напитывал бодростью наши усталые тела.

Весь следующий день мы снова шли. Карабкались по крутым склонам, цепляясь руками за корни, переправлялись через бурные ледяные потоки, используя в качестве временного моста ствол дерева, свалившегося во время половодья. Один раз при переправе мне не повезло, и я как была, в теплой одежде, с пятидесятифунтовым рюкзаком за спиной, оступилась и упала в ручей.

Необходимо было сделать привал, чтобы обсушиться.

В тот день мы прошли около пятнадцати километров и разбили лагерь на Гранитном Взморье.

Ночью снова явился Раггиораппер и превратил наши сны в цепь сплошных кошмаров».

Юго-западное побережье Тасмании, вообще говоря, трудно назвать климатическим курортом, но особенно замечательна в смысле погодных условий бухта Сюрпризов. Уже одно ее название свидетельствует о многом. Погода в этом месте меняется внезапно и непредсказуемо. Здесь зарождаются штормы. Вечером быстро темнеет. Лучи заходящего солнца освещают скалистые берега и океанский простор, пробиваясь сквозь рыхлые кучевые облака,— они просвечивают их насквозь, как луч прожектора пронизывает мутную воду.

«Раггиораппер появлялся каждый вечер на протяжении всего нашего пешего перехода. У бухты Сюрпризов он принял обличье тяжелой свинцовой тучи, из которой посыпался крупный град. Не прошло и пятнадцати минут, как вся поверхность земли стала белой. Град прекратился так же внезапно, как и начался, выглянуло солнце, и крупные ледяные окатыши, усеявшие землю, засверкали, словно жемчужная россыпь.

К вечеру мы достигли берегов бухты Прайон. Здесь единственную удобную стоянку охраняла огромная смертоносная тигровая змея длиной метра полтора и толщиной в человеческую руку. Всякий раз, когда кто-нибудь из нас делал неуверенную попытку приблизиться, безобразная голова гада настороженно приподнималась, и рептилия бросалась в сторону человека. Пришлось разбить лагерь на размытом дождями склоне, куда мы забрались с огромным трудом, постоянно оступаясь и скользя по жидкой, как каша, грязи».

Вдоль южного побережья Тасмании экспедиция прошла в общей сложности более восьмидесяти километров. Затем вертолет перенес путешественников на сорок километров севернее, иначе они не смогли бы преодолеть непроходимые, глубоко врезавшиеся в сушу скалистые фиорды залива Порт-Дейви. Теперь группе предстояло пройти еще около шестидесяти километров по красивейшим местам Тасмании, взобраться на невысокую горную гряду и выйти у берегов озера Педдер к плотине «Скоте Пик».

С плотины открывается удивительный вид на высокую гору Анн (1372 метра). Древний ледник, словно гигантский скальпель, срезал одну из ее сторон, обнажив красно-коричневую стену и выкромсав пещеры у ее подножия. Склоны горы покрывает зеленая стелющаяся растительность, а часть, обращенная к озеру, отвесна и лишена покрова вовсе.

На маршруте «залив Порт-Дейви — озеро Педдер» был день, когда путешественникам пришлось идти двенадцать часов подряд под сплошным потоком проливного дождя. Они двигались, не видя впереди никаких ориентиров, лишь считали пройденные шаги.

Четвертый день на этой трассе получил название «Дня пиявок». Начался он, как обычно, затяжным дождем, серым и нудным. Группа собралась и вышла в путь. И тут сверху посыпались пиявки. Десятки, сотни кровопийц срывались с ветвей деревьев и кустарников, присасывались к телам путешественников, забирались в малейшие складки одежды, проникали в обувь, проползали под дождевики и рубашки. Исследователям приходилось постоянно останавливаться, раздеваться и отдирать кровососов. От одного только Дэвида Хай-зера, фотографа, за сеанс осмотра оторвали сразу пятнадцать пиявок.

«К концу дня установилась ровная погода. Перед нами открылся великолепный вид на гряду Артура. А затем, после этого зрелища, нашим глазам предстала мертвая, бездушная конструкция плотины «Скотс Пик».

Мы стояли и смотрели вниз, на водохранилище, образовавшееся на месте прежнего бассейна озера Педдер. Узкий грязный песчаный пляж с какими-то проплешинами. Мы все одновременно почувствовали боль за это загубленное озеро и испытали острое сочувствие к людям, которые пытались отвоевать эти места у наступающей индустрии».

Экспедиция вернулась в Хобарт. Впереди предстояло второе путешествие — двенадцатидневный спуск на надувных плотах по строптивой реке Франклин.

Девять человек составили два экипажа. Каждый плот — достаточно вместительное резиновое плавательное средство, способное принять до пяти человек вместе со снаряжением и обеспечить людям относительную безопасность — насколько это вообще возможно на столь бурной даже для Тасмании реке.

Водные артерии Тасмании — основное богатство острова. Они имеют огромное значение и для всей Австралии, поскольку служат источниками дешевой электроэнергии. Здесь удобно строить плотины, они быстро окупаются. Не будем забывать, что реки материка малочисленны и на лето большинство из них пересыхает.

Реки же Тасмании полноводны круглый год. Они берут начало из горных ключей и озер. Речные долины глубокие, с отвесными берегами, здесь часто встречаются пороги и небольшие водопады. В последние десятилетия австралийская промышленность почувствовала острую нужду в энергоемких отраслях производства, и множество частных и государственных фирм повели активное наступление на «дикие» реки.

По спортивной классификации река Франклин причисляется к высшей категории сложности. Помимо обычных «стационарных» препятствий — камней, порогов, водопадов и прочего,— здесь присутствует и серьезный психологический фактор: река протекает по изолированным, удаленным от цивилизации районам, и в случае катастрофы на воде помощь придет не скоро.

Обильные осадки порождают множество ручьев, которые сносят в реку лесной мусор: стволы деревьев, вырванные с корнем пни, сучья, ветки. Это усложняет маршрут, река постоянно меняет русло, так что каждая очередная группа энтузиастов «белой воды» идет новым, непроторенным маршрутом. Франклин — бурная река. Здесь интенсивная береговая эрозия. Скалистые стены каньона подмываются быстрым течением, целые пласты съезжают в воду, скопления камней создают непроходимые завалы и сложные пороги.

Общая протяженность трассы — семьдесят пять миль. Экспедиция Каролины Патерсон вышла на воду в то время года, когда уровень реки был самым низким, а течение — самым быстрым, и, значит, сложность маршрута возросла многократно.

Двенадцать дней девять человек не снимали с себя спасательных жилетов. Преодолевая препятствия, они упорно стремились вниз по течению — к месту слияния Франклина с рекой Гордон.

«Эта стремительная река не имеет себе равных на нашей планете... Мне казалось, я присутствовала при сотворении мира. Скалистые стены ущелья вздымались над нами с грацией первозданного хаоса, гигантские валуны с грохотом и шумом, подобным реву водопада, срывались с утесов и, влекомые течением, неслись вниз по реке. Отражения крон могучих деревьев трепетали, словно соломенные пугала на ветру.

Река, извиваясь сверкающей лентой, струится между стенами узкого каньона. С высоты птичьего полета склоны его (мы видели это из кабины вертолета) кажутся покрытыми сплошным зеленым ковром, но это не так. В русло стекает множество ручейков и мелких речушек, и найти место для стоянки не так-то просто.

Вдоль берегов множество пещер, которые тянутся непрерывной цепью от истока до устья. В восьми из них были обнаружены останки древнего человека».

Еще недавно считалось, что остров Тасмания был заселен выходцами из Океании, но теперь можно считать доказанным: тасманийцы — потомки древних австралийцев. Это подтвердило и недавнее археологическое открытие в одной из пещер на острове Хантер в Бассовом проливе (возраст останков — 22 тысячи лет).

В пещерах по берегам реки Франклин сохранились скелеты первобытных людей, орудия труда. Археологи раскопали эти стоянки всего несколько лет назад, и тогда сенсация молнией сверкнула в научном мире. Дело в том, что это самые южные поселения человека ледниковой эпохи, обнаруженные на нашей планете.

«Пробравшись под сталактитами, мы увидели разбросанные по каменному полу кости. Здесь еще не успели побывать археологи и собрать эти останки людей и добытых ими когда-то животных. Мы видели нехитрые орудия древнего человека — острые осколки камня, которые служили им для охоты и разделывания туш».

Древние тасманийцы на протяжении тысячелетий жили в еще большей изоляции, чем австралийцы. Может быть, это было единственное общество, которое вплоть до XIX века продолжало жить в палеолите. Впрочем, тасманийцы так и не вышли из палеолита. По той трагической причине, что к 70-м годам прошлого столетия они исчезли все до последнего, истребленные английскими колонизаторами.

До прихода европейцев тасманийцы не знали одежды (если не считать таковой краску и жир, которыми они обмазывали и раскрашивали свои тела). Их жилища более всего походили на норы, вырытые в сырой земле. И тем не менее тасманийцы с давнейших времен умели по мере своих возможностей воздействовать на окружающую среду. Суть этого воздействия сводилась к следующему: не зная, как разводить огонь, тасманийцы, словно цветы, собирали его повсюду (попавшая в дерево молния, лесной пожар) и несли на свои стоянки. Пал освобождал пространства для устройства засад. Огнем же подавался сигнал соседям о начале охоты. Тасманийцы поджигали заросли. Огонь охватывал кустарник, животные бежали, спасаясь от пламени, и некоторых удавалось перебить. В основном это были кустарниковые кенгуру и вомбаты (внешним видом и образом жизни напоминающие наших сурков).

Вот в восьми пещерах, расположенных по берегам реки Франклин, и были обнаружены следы древнего человека, проливающие новый свет на предысторию современной цивилизации.

Начав разговор о древних тасманийцах, нельзя не вспомнить историю колонизации Тасмании. Остров открыл в 1642 году голландский мореплаватель Абел Янсзон Тасман. Долгое время этот край посещали лишь исследователи и случайные моряки, корабли которых терпели крушения в здешних водах. Но вот в 1827 году к берегам Тасмании пришло большое судно, набитое европейскими каторжниками, осужденными на длительные сроки или приговоренными к смертной казни. В этом не было ничего удивительного, ведь подобный способ колонизации давно практиковался Великобританией, первый транспорт со ссыльными достиг Австралии еще в январе 1788 года. Британский парламент даже принял закон о создании каторжных поселений в Австралии в целях «предотвращения бед, которые могли проистечь от устрашающего увеличения числа преступников в стране, и в особенности в столице».

В 1827 году каторжная тюрьма была построена и на западе Тасмании, на берегу залива Маккуори. Режим здесь был очень суровый: за малейший проступок ссыльные подвергались наказанию плетьми; более серьезные нарушения или неподчинение тюремным властям влекли за собой казнь через повешение. Те, кто пытался бежать, умирали страшной смертью в непроходимых сырых лесах.

Каторжники занимались валкой уникальной корабельной сосны. Ее древесина и сейчас славится во всем мире. В 1834 году тюрьма была закрыта, каторжники распущены. А спустя полтора десятилетия к берегам залива Порт-Дейви потянулись китобои и охотники на тюленей (на небольших скалистых островах у западного побережья Тасмании и поныне много тюленьих лежбищ).

Интенсивная колонизация Тасмании началась с первой трети прошлого столетия. Белые поселенцы — вчерашние каторжники — первым делом приступили к истреблению коренного населения. Тасманийцев методично выслеживали и убивали. На «охоту» выходили организованными партиями, словно предстояла веселая травля лисы в воскресный день. Людоедский «спорт» превращался в геноцид. Колонисты отравляли источники и подбрасывали аборигенам отравленную пищу. Когда тасманийцы, вооруженные деревянными копьями и дубинками, пытались противостоять убийцам, их расстреливали из ружей. Дело доходило до того, что особо отличившимся в истреблении аборигенов выдавались денежные премии — размер их зависел от числа отрезанных ушей. Наконец, в 1830 году была устроена Большая облава. Стрелки прочесали весь остров. Приказ был отдан такой: убивать всех встретившихся по пути аборигенов. Оставшихся в живых после этой «черной войны» вывезли на маленький островок в заливе Кокс-Брайт. Эта колония — точнее, резервация, а еще точнее, концлагерь — просуществовала четыре десятка лет. Тасманийцы были обречены. Во-первых, психологически убийственно подействовал сам факт переселения. Во-вторых, почвы на острове оказались бесплодными. Наконец, дело довершила слабая сопротивляемость аборигенов болезням белого человека. Последняя тасманийка скончалась здесь в 1876 году...

«Весь седьмой день мы пытались пройти через «Большое Вращение» — очень сложный трехмильный порог. Только после пяти неудачных попыток порог остался позади. Сумерки сгустились сразу после полудня. Это начался лесной пожар. Едкий дым застилал солнце, на наши головы сыпался серый горячий дождь из золы и пепла.

Мы причалили к берегу. Пожар бушевал где-то совсем рядом, на другой стороне реки. Мы даже не пытались покинуть плоты, а перекусили прямо на них. Мы боялись, что огонь по верхушкам деревьев перекинется на нашу сторону и выжжет окрестности дотла.

В течение всего вечера небо отливало огненно-красным, ветер был горячий».

Теперь пора рассказать об истинной цели экспедиции. В наши дни нетронутая природа долины реки Франклин, памятники предыстории, ждущие ученых в пещерах вдоль ее берегов,— все это оказалось под угрозой уничтожения. Правительство штата Тасмания столкнулось с проблемой высокого уровня безработицы. Выход из тупика на время найти можно, если интенсифицировать индустрию. А промышленников в этой связи интересуют новые источники дешевой электроэнергии. Сейчас на острове шесть крупных плотин, шесть искусственных водохранилищ. Администрация штата уже подписала декрет, согласно которому в ближайшее время на реке Франклин будут построены еще три большие плотины. Уровень воды поднимется, и Франклин — последняя «дикая» река Тасмании — перестанет существовать.

А как же статус национального парка? Ведь, как мы знаем, на юге и юго-западе Тасмании есть два района, объявленных заповедными.

В декабре 1982 года судьба этих районов была вынесена на рассмотрение одной из комиссий ЮНЕСКО. Комиссия признала, что тасманийские национальные парки действительно уникальные районы земного шара и их следует взять под международную опеку. Вместе с тем, посетовали эксперты, территории эти слишком большие, чтобы их можно было оставить необитаемыми. К тому же, мол, нельзя не считаться с тем, что особенности реки Франклин дают возможность построить на ней плотины удивительно низкой стоимости. Как бы то ни было, последнее слово остается за федеральным правительством. Комиссия ЮНЕСКО могла только обратиться к нему с просьбой принять во внимание, что эти территории суть «мировое наследие, находящееся в опасности»...

«Мы достигли «Мясорубки» — порога, расположенного в начале Большого ущелья. Здесь отвесные утесы кажутся парящими в небе. Эти высокие стены — неповторимый пейзаж, отмеченный печатью будущей драмы: ведь в скором времени они могут оказаться под водой...»

В дни, когда проходили заседания комиссии ЮНЕСКО, «Общество охраны дикой природы Тасмании» устроило грандиозную демонстрацию как раз в том месте, где по плану должна быть построена первая из трех плотин. Полиция арестовала почти тысячу защитников реки за нарушение «закона о демонстрациях». Многие из демонстрантов получили различные сроки тюремного заключения. Но протест общественности возрастал с каждым днем, и федеральное правительство Австралийского Союза все-таки пообещало вмешаться в дела штата Тасмания и даже высказалось в пользу сохранения реки, хотя и весьма туманным образом.

Символично, что в борьбе за спасение реки Франклин активное участие принимают люди, в чьих жилах течет частица крови коренных жителей острова.

«Больше всего мне запомнился последний участок маршрута — «Поросячий проход». Быстрое течение несло наш плот над иззубренными валунами, которые были так отчетливо видны сквозь чистую, прозрачную воду, что казалось — мы летим по воздуху. И вдруг из-за поворота появился остров. Мне почудилось, что я попала в какую-то знакомую с детства сказку. Остров был скалистый, с высокими отвесными берегами, на нем рос высокий лес, пляж был сложен из белой речной гальки. Такую красоту невозможно увидеть даже во сне.

Страшно представить, что этот уникальный природный заповедник будет погребен под водами реки, если правительство штата все-таки примет решение построить плотину...»

Серьезные столкновения между «Обществом охраны дикой природы Тасмании» и правительством штата произошли еще в 1979 году. Именно тогда Гидроэлектрическая комиссия Тасмании впервые представила проект строительства трех больших плотин на реке Франклин — последней большой реке острова, чьи энергетические возможности пока еще не использованы человеком.

Призывы защитников реки Франклин облетели всю Австралию и слились в единый клич: «Нет — плотинам!» Волна протестов нарастала. Особенно мощные выступления прошли в январе-феврале 1983 года. Члены «Общества охраны дикой природы Тасмании» мирно сдались в руки властям. Полицейские катера вереницей шли по реке, перевозя в тюрьму четыреста человек. На дебаркадере огромная демонстрация преградила дорогу конвою...

Вот как заканчивает свой дневник Каролина Патерсон:

«...Все трудности остались в прошлом. Всего час отделял нас от места слияния рек Франклин и Гордон.

Мои спутники — замечательные люди, но стоило мне остаться одной, как одиночество, беспомощность, испытываемые теми, кто пытается отстоять эти не тронутые человеком места во имя будущего, коснулись и меня. Прав был Боб Браун — руководитель «Общества охраны дикой природы Тасмании»,— когда сказал: «Человеку необходимы такие места, где он мог бы почувствовать свое «я», даже почувствовать то свое «я», которое спрятано глубоко в душе и которое порой прекраснее, чем открытое людям в повседневной жизни.