Тогда еще не было динозавров

Волонга, Пеша, Песчанка... На берегах этих и многих других рек, несущих воды свои в Баренцево море, уже многие годы ведет поиск наша геологическая партия. Здесь мы не раз находили остатки древних растений, панцирей и зубов девонских рыб, живших миллионы лет назад. Они помогают зримо представить географию суши и моря, климат того далекого времени, а значит, и условия образования полезных ископаемых.

Немало редкостей обнаружили здесь геологи.

...В тот августовский день из геологического лагеря, расположенного в устье Песчанки, в сторону мысов Лудоватых и Крестового пошли четверо: наш давний друг доктор геолого-минералогических наук, первооткрыватель воркутинских коксующихся углей и Усинского месторождения нефти Георгий Александрович Чернов, старший геолог Николай Алексеев и двое рабочих — Тахир Гайнутдинов и Сергей Буяков.

Задернованные участки берега и морские «пляжи» проходили быстро, только песок и галька поскрипывали под сапогами. На участках коренных выходов девона останавливались, снимали рюкзаки, доставали приборы, полевые книжки, и начиналась привычная работа: измеряли и описывали обнажения, упаковывали интересные образцы...

В трех километрах от начала маршрута геологам встретился небольшой береговой уступ, сплошь усеянный глыбами, плитами алевролитов (плотная песчано-глинистая порода.— Авт.). Внимание Георгия Александровича сразу же привлекла одна из самых больших плит.

— В ней четко виднелся разрез довольно крупного растения,— рассказывал позднее ученый.— Пройти мимо было просто невозможно! Однако плита оказалась неподъемной — килограммов сто пятьдесят, не меньше. О том, чтобы доставить такую громадину в лагерь, не могло быть и речи. Решили расколоть ее вдоль.

От ударов геологических молотков плита треснула прямо по напластованию. И когда общими усилиями не без труда развалили ее на две части, изумленным геологам предстало во всей красе... девонское дерево, росшее 350 миллионов лет назад.

В темно-сером алевролите прекрасно сохранился естественный барельеф ствола с отходящими от него довольно крупными ветвями, в свою очередь, разветвляющимися на концах тонкими стебельками. Когда-то на них росли горошинки спорангий, в которых вызревали споры. Разносимые ветром, они и давали жизнь новым растениям.

— Более полувека работаю на Севере, видел окаменевшие деревья пермского и каменноугольного периодов, вроде бы неплохо знаю девон, но такого еще не встречал! — воскликнул Георгий Александрович.

...И вот находка уже на борту Ми-4. Тяжелые плиты упаковали в деревянные ящики, затем на Ан-2 вместе с коллекцией флоры и фауны, собранной в этот сезон, отправили в Архангельск.

Половину плиты мы передали в Архангельский краеведческий музей, а другая часть — посланец с далекого Северного Тимана — полетела в Москву, на Ленинские горы, где вызвала настоящую сенсацию среди палеонтологов и палеоботаников МГУ. Мы полагали, что обнаружили новый вид флоры верхнего девона, а оказалось — новый род! Реконструкция находки по обнаруженному фрагменту позволяет представить ее четырех-пятиметровым деревом с диаметром ствола более десяти сантиметров. Оно росло на земле, когда даже динозавров не было...

— Подобное растение девона не встречалось еще на земном шаре и до сих пор не было известно науке,— вынесли авторитетное суждение кандидат геолого-минералогических наук, старший научный сотрудник кафедры палеонтологии МГУ Алевтина Львовна Юрина и ее коллеги.

По общему предложению новый род девонской флоры окрестили «лудоватией необыкновенной» — по месту находки в районе мысов Лудоватых на берегу Ледовитого океана. Скоро это название войдет в каталоги и учебные пособия по палеоботанике на всех языках мира.