Единственные кель-куммер

Человек, с которым мы только что расстались, наверное, разжигает огонь, высекая из кремня искру. Зовут его Могхайата. Ему тридцать лет, он из племени туарегов кель-куммер. Четыреста пятьдесят человек — все племя — столетиями живут в пустыне восточного Мали.

Современность появляется здесь в лице доктора Андре Шавантре, французского этнографа и генетика.

 

 

Последние двадцать два года он с туарегами-кочевниками проходит через район, где живут кель-куммер. Застывший мир туарегов и самые современные лаборатории мира связаны между собой через доктора Шавантре. Ученый сжился с сахелем, его трудно отличить от местных жителей. На нем развевающийся плащ, нигерийские сандалии, туарегское покрывало для лица — тамальгуст, на поясе позвякивают кованый нож и щипчики. В невыносимой сахарской жаре он чувствует себя не хуже, чем за рабочим столом в парижском Национальном институте демографических исследований. Интерес ученых к племени кель-куммер очень велик.

Антропологам и биологам очень хотелось бы знать генеалогию рода человеческого. Но кто теперь помнит предков дальше прабабушек и прадедушек?

В одну из своих экспедиций к туарегам Андре взял меня.

Дорог в пустыне мало. Наши проводники следят за движением песка, внимательно осматривают камни. Редко, очень редко в каменной пустыне попадаются кустики. Два кустика здесь — заросли.

Эта область Сахары называется Менака. Восемьдесят тысяч квадратных километров камня и пыли, где живет тридцать пять тысяч кочевников — пестрая мозаика племен. У каждого собственные обычаи, сильно разнятся и языки. У племен между собой строгая иерархия: рабы, зависимые вольноотпущенники, свободные и благородные. Владыки пустыни кель-куммер, по общему мнению,— благороднейшие из благородных, и это не позволяет им смешиваться ни с кем из соседей.

Могхайата ведет нас к стоянке своей семьи. Его лицо полузакутано в новенькое покрывало-тамальгуст, без которого не покажется на людях истинный туарег. Свежая краска индиго отпечаталась на его коже как копирка. Могхайата гордо несет голову, держится прямо — символ величия «синих людей», туарегов Сахары.

Шатры из козьей шерсти среди редких кустов пропечены солнечными лучами. Скудная отара тощих овец понуро ждет, когда спадет зной. Вот и все богатство владык сахеля.

Нас принимают как дорогих гостей. Туареги раскатали ковер, подсунули под локти подушки и занялись приготовлением трех перемен чая. Угощение гостя — святое дело в пустыне. В каждом стойбище, где мы останавливались, резали овцу. Обычно же туареги питаются весьма скромно: едят ишибан — дикую траву, растущую возле колодцев. Или же просо, которое выменивают у оседлых жителей оазисов за овец. Еще в пищу идет верблюжье молоко.

Кель-куммер не едят ничего, что ползает, плавает или летает,— такова традиция племени. Цесарок, тяжело летающих дроф, страусов (и даже их яйца) они не трогают. Племя кочует от источника до источника, большую часть года полувысохшего.

Люди эти рождаются среди песка пустыни и знают, что каждый из них однажды уйдет в песок, в заваленную камнями могилу. Тут живут неторопливо, от чаепития к чаепитию, от утренней молитвы до вечерней.

Каждый хорошо знает свои обязанности. Чернокожие слуги таскают топливо, воду, готовят еду. Главы семей определяют маршрут. А верховодят женщины. Они никогда не носили чадры, держатся свободно и гордо.

Браки в племени кель-куммер заключают по строгим правилам, любовь во внимание не принимают. Здесь не знают многоженства, свято хранят супружескую верность. В конце концов от этого зависит существование племени. Мужчины всегда берут себе жен из дочерей братьев своей матери. Или же — в крайнем случае — из дочерей ее сестер. Такое — матрилинейное — правило сделало из племени кель-куммер генетически замкнутое общество, подлинную экспериментальную лабораторию человеческого рода. Вот почему Андре Шавантре так долго работает здесь. Для него это больше, чем путешествие во славу науки, это — история любви к пустыне и ее людям.

В восемнадцать лет — в 1958 году — Шавантре впервые попал в Мали. Через два года он вернулся во Францию, переполненный впечатлениями. И чтобы изучить туарегское племя кель-куммер с научной точки зрения, поступил в университет.

В 1968 году Шавантре снова в Мали, теперь — с дипломом этнографа и антрополога. Приехал он от Национального центра научных исследований. В Мали он взялся за составление генеалогии кель-куммер.

— Вначале ему было трудно,— говорит мне Могхайата.— Наши обычаи запрещают произносить имена умерших. Но Андре здесь доверяют и любят, для него нарушили запрет. Дагнет и Телуши, два столетних старика, назвали ему тысячу имен. Причем с прозвищами: Хромой, Голубоглазый, Лысый, Маленький. Один поправлял другого.

— Это был единственный источник,— замечает Шавантре.— Когда я приехал через два года, они уже не могли вспомнить ничего.

Богатый для науки урожай переслали в Париж для обработки на вычислительной машине. Результат ошеломительный: все люди племени кель-куммер — потомки одной семьи. Генеалогия составлена с того момента, когда группа в начале XVII века отделилась от другого племени. Родословное древо без единого чужеродного корня стало предметом усиленного изучения ученых. Шавантре, упорный человек, продолжает работу.

— Устные традиции ненадежны,— сказал он мне.— Мне надо проверить их точной и объективной наукой — генетикой.

Идея проста — каждый человек получает половину своих генов от матери, а половину от отца. В каждом образце крови ученые могут установить наличие специфических генов. Их можно биологически охарактеризовать и проверить, действительно ли данный человек сын своего отца. При изучении генетических признаков можно объяснить родословные связи предков и восстановить генеалогическое древо.

Работу ведут не только французы. Малийские биологи наладили для Шавантре тесную связь с кочевниками Менаки. Восемь лет исследований, скачки в ночи: нужно успеть до рассвета доставить образцы крови на далекий аэродром, ведь солнце так немилосердно к красным кровяным шарикам! С 1972 года проанализировано две тысячи образцов.

Шавантре не только берет у кель-куммер образцы крови, он оказывает кочевникам медицинскую помощь. Туареги помнят, скольких детей антропологи из его экспедиции спасли от эпидемий, сделав прививки. Ученые приобрели на свой счет для кель-куммер скот, чтобы пополнить стада после великой засухи 1973 года.

Когда Шавантре впервые брал у туарегов кровь, они боялись, хотя и не выдали страха.

— Это не больно,— спокойно говорит Могхайата.— Зато мы можем узнать собственную историю. Каждый выучил теперь свою группу крови. Если кто заболевает, мы знаем, как лечить.

Генеалогическое древо племени кель-куммер не обмануло: предания — их общественное «слово» — находится в полном согласии с кровью — биологическим «делом».

В этом углу Сахары нет ни нефти, ни руд. Нет дорог и, следовательно, туристов. Сюда пришла только наука. Потому что для нее генеалогия туарегов кель-куммер — золотое дно. Изучив ее, Шавантре исследует миграцию населения, идя по следам других обитателей юга Сахары. А потом изучает наследственные болезни.

Каждый кель-куммер живет в тесном кругу соплеменников. Отношения между членами племени предопределены обычаями и правилами поведения. Споров об отцовстве здесь не бывает и быть не может.

Распространено мнение, что люди, вступающие в браки с родственниками, должны вырождаться. Но в суровой природной среде люди с физическими недостатками просто не выживают. А еще более суровые обычаи не позволят увечным и неполноценным заводить детей. Обычай не нарушишь — жизнь каждого протекает на глазах соплеменников.

Но остаются небольшие наследственные отклонения. Жена Андре Анна, врач, работающая в пустыне вместе с мужем, выяснила, что многие люди кель-куммер плохо различают разницу между синим и желтым цветами.

В своих пробирках с кровью Андре Шавантре обнаружил гемоглобин «D Улед Рабах» — самый редкий и малоизученный. Он был найден совсем недавно в Алжире.

Выяснилось, что четвертая часть туарегов племени кель-куммер — носители этого гемоглобина. Шестеро из них — Могхайата, его братья и сестры,— получили его одновременно от матери и от отца.

...Нам нужно было взять свежую кровь и довезти ее до Ниамея в Нигере, где ждал самолет. Шавантре ломал себе голову: как это сделать? Наши транспортные средства слишком тихоходны, а жара не уменьшалась.

Решение нашел Могхайата. Он поехал с нами в Ниамей. Кровь была взята прямо в самолете.

— И я стану знаменитым? — спросил Могхайата.

Уже стал, среди ученых-генетиков. Его необычные хромосомы обрабатывают в Международном центре по изучению рака в Лионе.

Может быть, лет через двести какой-нибудь биолог извлечет из клеточного банка культуру «Могхайата D Улед Рабах». В его распоряжении окажется генетический код, который сегодня делает туарега кель-куммер таким, каков он есть. Ведь он один из немногих людей, который точно знает своих предков...

Доминика Симоне, французская журналистка

Перевел Вл. Иванов

Комментирует член-корреспондент АН СССР В. Алексеев

Группы людей, имеющие общих предков — близких или далеких, называются человеческими популяциями. Иногда люди, входящие в популяцию, знают, что они родственники, иногда же об этом не помнят, настолько дальнее родство. Но и в этом случае популяция существует. У нее есть своя структура, выраженная в науке «коэффициентом инбридинга» — процентом браков между родственниками разных степеней родства.

Популяции человека различаются и численностью, и степенью родства людей, входящих в нее, и длительностью существования. И самое главное — популяции различаются по характеру традиционных брачных отношений. Скажем, в старинных горных селениях Дагестана, где живет по нескольку сот людей, родство внутри популяций очень высоко — практически все жители между собой родственники. А в равнинных районах Северного Кавказа с огромными — многотысячными — селениями и невесту чаще всего берут из другого села. Тут процент родственников среди односельчан не так велик.

Популяционная структура человечества в ее исторической динамике стала в наше время предметом интенсивных исследований антропологов, генетиков, врачей и ученых многих других — как биологических, так и исторических — специальностей, этнографов например. Уникальная популяция туарегов кель-куммер, о которых пишет Д. Симонс, исключительно интересна. Причем интересна не только теоретически, но и практически. К примеру, работы, связанные с необычно высокой концентрацией в крови кель-куммер уникального гемоглобина «D Улед Рабах». Разные типы гемоглобина ответственны за тонкие биохимические адаптации внутренней среды организма и иногда обеспечивают резистентность к тем или иным инфекциям. Конкретная функция гемоглобина «D Улед Рабах» остается пока недостаточно ясной, но самый факт его высокой концентрации у кель-куммер может привести к мысли о регулируемой им приспособляемости к условиям тропической пустыни.

Очень важно сейчас организовать планомерный поиск таких же уникальных популяций. Исследовать их своевременно тем более необходимо, что изоляции их приходит конец. А выяснение законов наследственности, столь наглядных в замкнутых группах, необходимы и в генетике, и в антропологии, и в медицине,— в науках, объект исследования которых — человек.